Поющие кости. Тайны Д’Эрбле

Я ему открыл. Мы поздоровались, прошли в мастерскую, где я представил его Мэрион. Она тепло пожала ему руку и поблагодарила за помощь. Полтон смущенно закивал, затем быстро снял пальто, достал из сумки фартук, закатал рукава и с улыбкой оглядел бюст.

– Мы будем делать отливку с клеевой матрицы, мистер Полтон, – пояснила Мэрион и коротко ввела его в курс дела.

Полтон выслушал все с уважительным вниманием и, едва она закончила, принялся за работу с неспешным усердием и достойной зависти сноровкой. Ему не нужно было объяснять, что где лежит. Непостижимым образом он все знал сам: принес откуда-то оберточную бумагу, в которую завернул модель, чтобы ничего не прилипало; нашел ларь с глиной, а потом, когда потребовалось, ларь с гипсом, смесительный бачок и черпак; иногда останавливался проверить состояние клея в бадье.

Понаблюдав за ним некоторое время, Мэрион заметила:

– Мистер Полтон, вы прекрасно знаете наше дело. Зачем же говорили, что собираетесь здесь чему-то учиться?

Полтон с извинениями признался, что действительно в свое время занимался чем-то похожим, но никогда не работал с воском.

– Кстати, – добавил он, – я забыл сказать, что скоро сюда прибудет доктор.

– Доктор Торндайк? – спросила Мэрион.

– Да, мисс. У него здесь неподалеку дела, так что он решил зайти к вам, посмотреть что и как.

И тут же раздался короткий стук в дверь.

– Это он, – сказал Полтон, и мы с ним вышли в прихожую встретить Торндайка.

– Я не собираюсь надолго прерывать вашу работу, – сказал доктор смущенной Мэрион, – и зашел, только чтобы познакомиться с вами и посмотреть на мастерскую. Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать… Да. Прошу вас описать внешность человека с ножом. Понимаю, это вам неприятно, но для меня очень важно.

Вспомнив злодея, она чуть помрачнела, но твердо произнесла:

– Если это необходимо, пожалуйста.

– Спасибо. – Торндайк чуть поклонился. – Тогда позвольте мне прочитать описание, которое я сделал со слов доктора Грея. Может, у вас будет что добавить.

Он извлек блокнот, зачитал приметы преступника и вопросительно посмотрел на Мэрион.

Она пожала плечами:

– Сомневаюсь, можно ли тут что-то добавить.

– А как насчет носа? – спросил он. – Тут сказано, что он крючковатый. Но какого именно типа? Как у евреев или, может быть, как-то иначе?

– Я думаю, у него нос как у Веллингтонов, с горбинкой и довольно широким основанием. Очень большой… Похож на клюв стервятника.

– Кончик носа опущен?

– Да.

Торндайк на пару секунд задумался, сделал несколько пометок в блокноте и вернул его в карман.

– Вот что значит глаз художника! Вы смотрели на него всего несколько мгновений, в тени – и увидели больше, чем удалось бы обычному человеку, неторопливо осматривавшему это лицо при хорошем свете. Вы, конечно, сможете его узнать, если увидите?

– Да, – ответила она, поежившись. – Я и сейчас его вижу, когда закрываю глаза.

– Такое забыть невозможно. – Он понимающе кивнул. – Что ж, прошу вас, возвращайтесь к своим занятиям, а я, если не возражаете, осмотрю мастерскую.

– Пожалуйста, доктор Торндайк, – проговорила Мэрион. – Делайте все, что сочтете нужным.

Мы снова принялись за работу, а он, постояв в задумчивости посреди мастерской, начал медленно ее обходить, внимательно осматривая все, что висело на стенных крючках и занимало полки, и даже вставал на стул, чтобы осмотреть верхние.

Наконец, покончив с последней полкой, он посмотрел на Мэрион:

– Мисс Д’Эрбле, вы недавно делали здесь перестановки?

– Нет, – ответила она. – Насколько мне известно, на полках ничего не трогали несколько месяцев.

– Но предметы передвигали, причем совсем недавно, – сказал он. – Видимо, ночной посетитель.

– Но что он искал на полках? – удивилась Мэрион. – Там нет матриц…

Торндайк не ответил. Постояв на стуле, он еще раз обвел взглядом мастерскую, затем с озабоченным видом слез со стула и перенес его к высокому шкафу в конце помещения, где снова поднялся и начал шарить руками сверху.

– Я вижу, тут у вас сложены всякие ненужные вещи… Вот их вы действительно не трогали, по крайней мере, несколько месяцев.

Произнося эти слова, он достал из-под завала грязную гипсовую маску, сдул с нее пыль и начал внимательно разглядывать.

– Лицо интересное… Но отнюдь не красотой. – Он слез со стула и протянул маску Мэрион. – Мисс Д’Эрбле, вы узнаете этого человека?

– Надо же, – удивилась она, – я думала, что знаю все маски, которые сделал отец, но эту вижу впервые… И человека не знаю. На англичанина не похож, впрочем, и на еврея тоже.

– Ну, среди последних встречаются всякие. Сходите в еврейский квартал и убедитесь. Впрочем, это значения не имеет.

Я подошел к Мэрион посмотреть на маску. Очевидно, выражение моего лица сильно изменилось, потому что Торндайк спросил:

– Грей, в чем дело?

– В том, – ответил я, – что… Помните, я говорил вам о некоем мистере Моррисе?

– Да-да, – он кивнул, – антиквар.

– Вот именно, – подтвердил я. – И это он.

Торндайк несколько секунд молча смотрел на меня. Затем спросил:

– Что значит «он»? Похож – или полное совпадение?