Поющие пруды

Внезапно среди череды фотографий мое внимание привлек один снимок. На нем изображались ученики тысяча девятьсот девяносто пятого года выпуска. В отличие от многих других, этот снимок был цветным. Семнадцать человек выстроились на школьном крыльце, которое тогда выглядело иначе. Только стена за их спинами все такая же, сложенная из красного кирпича.

Сначала я подумала, что обратила внимание на это фото из-за его цветности. Но потом, когда всмотрелась в лица… вернее, в одно конкретное лицо, поняла, что привлек меня вовсе не цвет.

Я буквально зависла, лишившись дара речи. Поскольку то, что я видела, было так же нереально, как стоящая за окном второго этажа «девочка»!

Рядом с высоким темноволосым парнем, обнимающим ее за талию, стояла моя мама.

Она умерла, когда мне было четыре, и я почти ее не помнила. Ее образ сложился в моей голове в основном благодаря фотографиям, которых сохранилось не так и много. Внешне мы были очень похожи, и сейчас, глядя на слегка выцветший снимок, я словно видела себя. Те же черты лица, фигура, длинные платиновые волосы – только она их заплетала в косу…

Но почему мама попала на этот снимок? Выходит, она училась здесь, в «Поющих прудах? В этой самой школе? Но ведь мне всегда говорили, что она родилась и выросла в Питере!

– Что там? – подавшись ко мне, Егор тоже посмотрел на снимок и спустя несколько секунд констатировал: – Вы очень похожи.

Запустив пальцы в волосы, я растерянно на него посмотрела:

– Это моя мама… Почему мне не сказали, что она здесь училась? И раз она здесь училась, то, выходит, жила тоже в «Поющих прудах»? Ничего не понимаю!

Я в самом деле не понимала. Допускала мысль, что папа мог не знать, откуда мама родом, – что вообще-то вряд ли, – но почему мне ничего не сказал Майкл? И может, это как-то связано с его нежеланием сюда переезжать?

Потрясения сегодняшнего долгого дня вылились в головную боль. Я по привычке полезла в рюкзак за минералкой, но Егор внезапно меня остановил, протянув мне фляжку:

– Выпей лучше это.

Здравый смысл напомнил, что не стоит принимать неизвестное питье у довольно мутных личностей, но я его проигнорировала. Сделала пару глотков, ощущая, как прохладная вода обволакивает горло, а после прислушалась к своим ощущениям. Удивительно, но голова болеть перестала практически мгновенно.

– Не хочешь прокатиться? – неожиданно предложил Егор и кивнул на коробки: – С этим закончим завтра.

Препятствовать нашему уходу библиотекарь не стала, и уже совсем скоро я сидела на байке, обхватив Егора за пояс. Зарядивший с утра дождь прекратился, и сквозь прорви туч даже проглянули рассеянные солнечные лучи. Остро пахло мокрым асфальтом и прудом, через который мы промчались по мосту. В ушах свистел ветер, он же пытался ударять в лицо, но я пряталась за спиной Егора и прижималась щекой к его прохладной кожаной куртке.

Когда мы, миновав всю новостройку, въехали в лес, я немного напряглась. Но дорога была другой, не той, которой мы бегали кросс. Здравый смысл, гласящий, что не стоило бы так доверять этому парню и позволять везти себя неведомо куда, я снова проигнорировала. Какой уж тут здравый смысл после всего, что я пережила в школьном коридоре?

Дорога была неровной и ухабистой, байк потряхивало, но Егор скорости не сбавлял. Мы проносились мимо высоких сосен и елей, все прямо и прямо…

Выглянув из-за его спины, я вдруг увидела на нашем пути небольшую, заполненную грязью канаву. Предположила, что мы сейчас остановимся, но не тут-то было! Не сбавляя скорости, Егор мчался прямо на нее. А затем байк стал сильно накреняться назад, и я испугалась, что вот-вот упаду. Вцепившись в Егора с такой силой, что побелели костяшки пальцев, затаила дыхание. И выдохнула, лишь когда байк, буквально перепрыгнув канаву, выровнялся и вновь покатил по твердой дороге.

Я всегда думала, что чем дальше продвигаешься в лес, тем гуще он становится. Но в какой-то момент лес, напротив, начал редеть. Вскоре после этого мы свернули на ответвление от главной дороги и уже через несколько минут выехали к озеру.

Мне тут же вспомнилась прочитанная в интернете статья, и я поняла, что это озеро – то самое, о котором в ней говорилось.

Здесь было очень тихо. Когда Егор заглушил мотор, тишина стала абсолютной и какой-то… умиротворенной. Со всех сторон озеро обступал сосновый лес. Насколько хватало взгляда, по земле стелился разлапистый папоротник, а с той стороны, где мы остановились, находилось что-то вроде небольшого пляжа. От узкой песчаной полосы тянулся небольшой деревянный мостик, опирающийся на тонкие, утопающие в воде сваи. Кое-где валялись старые коряги, заросшие изумрудных мхом.

Несмотря на то, что находилась в лесу, да еще и рядом с водоемом, дискомфорта я не ощущала. Страха – тоже. Напротив, это место почему-то действовало на меня успокаивающе.

– Здесь красиво, – признала я, вдыхая свежий смолистый воздух.

А воздух был словно хрустальный – чистый, вкусный, хотя и имел отчетливый привкус тины.

Бросив байк там же, где мы остановились, Егор подошел ко мне.