Поющие пруды

– Ну нет, не уйдешь! – крикнула я и, убедившись, что Кир по-прежнему лежит без чувств, бросилась в пруд.

Кажется, Егор что-то кричал мне в спину с призывом остановиться, но я не обратила внимания. Движимая дикой смесью адреналина, негодования и рвущейся наружу русальей частью, нырнула под воду.

В этом пруде было гораздо темнее, чем в озере. Вода здесь оказалась более плотной и плохо пропускающей лунный свет, но стремительно движущуюся под ней низшую я заметила сразу. Не выпуская ее из виду, поплыла за ней, машинально отмечая, что мое тело стало более податливым и гибким. Сейчас для того, чтобы плыть, мне требовалось прилагать гораздо меньше усилий, чем обычно. Вода словно подталкивала меня, служила опорой и охотно направляла в нужном направлении. За ноги цеплялись склизкие водоросли, перед глазами мелькал мелкий, поднятый со дна песок. Но я не чувствовала ни рези в глазах, ни боли в легких, ни холода. Только отчаянное стремление догнать ту, что уже погубила нескольких людей и не собиралась останавливаться.

Низшая добралась до другого конца пруда, где попыталась выйти на берег, но я, собравшись с силами, набросилась на нее сзади. Повалила обратно в воду, параллельно слыша, как где-то позади меня зовет Егор.

Нависая над низшей, видя ее глаза вблизи, я понимала, что в настоящий момент сильнее нее. Именно сейчас, в эту ночь, когда во мне бурлит новообращенная русалья кровь, подпитанная светом полной луны. Низшая, кажется, тоже это понимала.

Ее лицо внезапно изменилось. Только что на меня смотрело само сосредоточение ненависти и злобы, а теперь – испуганная девушка… Оля.

– М-марина, – с запинкой произнесла она подрагивающим голосом. – Что ты делаешь? За что ты так со мной?

Такого я не ожидала. И пары секунд промедления, когда я непроизвольно ослабила хватку, было достаточно. С нечеловеческой прытью вскочив на ноги, она оттолкнула меня и стремглав бросилась вдоль берега, по направлению к лесу.

Опомнившись и осознав, что она просто меня провела, сыграв на чувствах, я хотела бежать за ней, но меня остановил Егор. Мокрый насквозь, бледный как полотно, он придержал меня за предплечье и качнул головой в сторону невесть откуда взявшегося Германа Громова. Тот вышел из леса с другой стороны пруда и устремился за низшей, держа наперевес ружье.

– Боже мой, ты что, переплыл пруд?! – переведя взгляд обратно на Егора, изумилась я. – С ума сошел, ты же заболеешь!

– И это говорит мне та, что бросилась догонять сильнейшую низшую? О чем ты только думала?!

Егор явно кричал только потому, что искренне за меня боялся. Именно поэтому я возразила спокойно, не повысив голос в ответ:

– Сейчас она не сильнее меня. Зря ты меня остановил.

– Физически – возможно, – не стал отрицать Егор. – Но ты не знаешь, на что такие как она по-настоящему способны. Отец догонит ее… а даже если нет, Нора затянулась. Ей будет сложно долго без нее существовать.

– Сложно? – скептически переспросила я. – Но не невозможно? Представляешь, скольких еще людей она может убить, чтобы не погибнуть самой!

– Поверь, представляю, – Егор тоже сбавил громкость. – Но я не допущу, чтобы ты пострадала. Эта низшая – наша с отцом забота, не твоя. На тебя и так за короткий срок свалилось слишком много. И вообще, – он посмотрел на другой берег, – Нам нужно доставить твоего друга домой.

Только в этот момент я вспомнила о бедном, оставшемся лежать на берегу Кире.

Черт!

Если Егор хотел меня отвлечь от мыслей о низшей-Оли, то у него это прекрасно получилось. Обратно на противоположный берег мы добирались пешком. Как оказалось, пруд можно было обойти, хоть для этого и пришлось ломиться сквозь густые заросли камышей и низкорослых елей. И то, что Егор, не задумываясь ни о чем, прыгнул в воду, только лишний раз подтверждало степень его за меня переживания.

Кир все так же находился без чувств. Водрузить его на байк, да притом сесть на него самим оказалось совсем непросто, но в итоге нам это все-таки удалось. Кажется, по количеству нарушений правил безопасности этой ночью мы уже побили все мыслимые и немыслимые рекорды. Но никого из нас это уже не волновало…

Егор ехал медленно, а мне приходилось придерживать Кира и одновременно стараться не свалиться с байка самой. В который раз дорога воспринималась бесконечной, и возникало ощущение, что она, как и эта ночь, никогда не закончится.

Но она закончилась – и раньше, чем ожидалось. Когда мы добрались до заасфальтированной, пролегающей между домами дороги, путь нам преградило знакомое черное авто, из которого вышел Павел Карамзин.

Увидев его, я растерялась. Просто не представляла, как объяснить тот факт, что мы везем на угнанном из «Водяного» байке его находящегося без чувств сына, а сами при этом мокрые насквозь. Шансов проскочить мимо незамеченными не было никаких.

Егор остановился, и происходящее вслед за этим напоминало сцену из немного кино. Мы молча смотрели на Карамзина, он так же молча смотрел на нас, и только Кир продолжал находиться в спасительной отключке.