Поющие револьверы

Он сделал широкий крюк направо, потому что было бы глупостью держаться слишком близко к реке. Десять дней назад он вдруг подумал, что Райннон может прятаться в пещерах у истока реки. Он отправился в путь посреди ночи, загнал лошадь, а мул выдохся так, что отказался идти дальше. Теперь он не имел права не использовать возможность найти преступника, как бы мала она ни была!

Поэтому Каредек обогнул водопад и через грохочущую стену дождя вышел к истоку реки, где она была лишь небольшим девственным потоком, бегущим мимо корней огромных деревьев. Прямо под ним лес кончался и уступал место дикому нагромождению камней.

Если его сон оказался вещим, в пещерах среди скал он должен отыскать Райннона.

Дождь начал ослабевать, видимость стала проясняться. Загремел гром. Скалы задрожали под тяжелым эхом, с неба ударила длинная молния. Стоявшая неподалеку сосна вспыхнула и щепками осыпалась на землю.

Каредек с радостью и глубоким удовольствием наблюдал за этим, ведь такие вещи символичны и готовят его ко дню, когда он должен будет сразиться с Райнноном!

Дождь прекратился, но огромные облака все еще громоздились от земли до неба, словно поднялась еще одна горная гряда; позади непрерывно падали капли с мокрых деревьев.

Он немного прошел вперед, к гребню крутой каменистой осыпи из гальки и камней величиной с кулак. С высоты он мог тщательнее разглядеть разбросанные внизу валуны. Особенно когда облака, разрываясь, поплыли по небу и в просвет выглянуло солнце.

Оно сверкнуло и озарило мир серебром. Гладкие поверхности скал казались зеркалом, отражавшим его сияние, но это великолепие скоро исчезло. Западный ветер — сухой, как наждак, он «есть снег», как говорят индейцы. Он подышал на намокшие скалы, и они потускнели.

Каредека, однако, не интересовала красота, будь ее больше или меньше. Его беспокоило одно: он должен найти того, за кем гнался, поэтому он остался около сырого ствола и продолжал обозревать местность у подножия склона. Он хотел уже спуститься и уже сделал шаг вперед с винтовкой наготове, когда увидел чью-то голову в сомбреро, высунувшуюся из-за большого валуна. Каредек поднял винтовку к плечу. Человек был всего в тридцати ярдах, вот он вышел на открытое место, и шериф смог полностью его разглядеть.

Это был Райннон!

Каредек хмуро улыбнулся. В конце концов, сны не лгут. В снах есть что-то священное! Благослови Господь тот, что привел его сюда.

Он не выстрелил сразу. Он подождет, пока противник к нему повернется; он даже заговорит с ним. Даже птиц не стреляют, не спугнув!

Какое-то мгновение он упивался своей победой, поводя мушкой по телу Райннона. Он пошлет пулю в голову. Выстрел в тело ненадежен, особенно в такое тело, как у Райннона, окруженное железной грудной клеткой.

Шериф почувствовал необычайное удовольствие. Сравнивая простое с сложным, можно было сказать, что у него на мушке был король лосей или лорд гриззли. Но только Райннон был важнее — значительно важнее! На просторах Запада ни у кого не было таких плеч, как у Райннона; ни у кого не было такой головы.

Среди скал прозвенел голос Каредека:

— Райннон!

Одновременно шериф приставил приклад винтовки к влечу и чуть продвинул вперед левую ногу.

Как же ему не повезло! Он почувствовал под ногой неустойчивый камень и, нажимая на спуск, знал, что промахнулся.

Райннон, словно вспугнутый олень, отпрыгнул в сторону и развернулся. В его руке сверкнул револьвер, и Каредек в первый раз услышал завораживающую песню птиц Райннона.

Обе его ноги у бедра пронзило раскаленным стержнем, и он упал вперед. Каредек знал, что умрет, и ждал сокрушающего удара второй пули. Но его

не последовало. Он скользнул вниз по склону, увлекая за собой небольшой камнепад. Перед ним поднялась остроконечная скала. Шериф ударился о нее и, как тряпичная кукла, кубарем полетел вниз. Его влекло на гранитную стену. Он почувствовал жестокий, смертельный удар, и его поглотила спасительная темнота.

Глава 2

Когда к Каредеку вернулась жизнь, он поднял руку к глазам и обнаружил, что она стала такой худой, что суставы и костяшки зримо выпирали, а ладонь просвечивала. Этой странной рукой он коснулся лица и ощутил, что оно заросло бородой.

Он приподнялся на локте, но так ослаб, что затрясся от напряжения. Затем увидел, что находится в маленькой пещере, которую не выбило в скале водой, скорее она была похожа на создание великана — зал с плоским потолком и вертикальными стенами.

Но больше всего его удивило, что при входе в пещеру стоял его мул, а рядом, скрестив ноги, сидел на земле человек с короткой бородой, черной, как ночь, и еще более темными глазами.

— Спокойно, спокойно, — сказал чернобородый и протянул огромную руку.

— Райннон! — воскликнул Каредек и опустился на постель.

Она была высокой и мягкой, сложенной из молодого лапника, и источала сосновый аромат. Каредек лежал, не шевелясь. Рядом журчала вода; вдалеке слышался грохот водопада.

— Похоже, ты пришел в себя, — сказал Райннон.

Шериф вновь открыл глаза. Он собрал разбегающиеся мысли и сказал:

— Ты мог оставить меня там, где я лежал, Райннон.