Поющие в коровнике

– Пожалуйста, вон там… – Женщина крайне неохотно выпустила из рук журнал учета командировок и показала мне в закуток за следующим стеллажом. Заглянув туда, я увидела еще один обшарпанный стол. Вообще этот архив представлял собой самый настоящий лабиринт, где можно было бы при желании спрятать все, что угодно… или кого угодно. Наверное, здесь хорошо играть в прятки. Правда, трудно представить здешних сотрудников за этой игрой… Я едва сдержала улыбку, напустила на себя еще большую суровость и направилась к свободному столу, сжимая под мышкой журнал учета командировок.

Собственно, я не знала, что хотела там найти. Стоило, конечно, проверить, в какие дни Леонид Борисович ездил в Лебяжье, и сравнить эти даты с рассказом Кирилла, Родиного соседа. Кроме того, меня чрезвычайно заинтересовало то, что здешняя запуганная сотрудница, услышав посторонний чих, назвала меня Амалией. Неужели в этом техническом архиве все же работает моя знакомая – Амалия Львовна? Значит, мне не померещилось ее лицо в толпе сотрудников института… Если это действительно она, то не многовато ли в этом странном деле совпадений?

Я уселась за стол, раскрыла перед собой журнал учета командировок и только хотела приступить к его изучению, как громко хлопнула входная дверь архива.

Я осторожно раздвинула папки на ближнем стеллаже и выглянула в образовавшийся просвет, как в амбразуру. В дверях архива действительно стояла та самая тетка в доисторических очках и с большими странностями, дома у которой я пила чай с печеньем. Вот еще не хватало встречи!

– Амалия Львовна, где вы постоянно ходите? – подала голос канцелярская крыска. Но на этот раз голос ее был не робким и запуганным, а неприязненным и враждебным. – Пока вы пропадаете неизвестно где… между прочим, в рабочее время… другим приходится за вас отдуваться! Между прочим, пока вас не было…

Так и есть, бедную Амалию и здесь притесняют. Говорила же она мне, что ее обижают сослуживцы, начальник ею пренебрегает и дает самую сложную работу. Хотя что тут сложного, в этом архиве? Пыль с папок ее заставляют вытирать, что ли? Пылесос бы купили…

Видимо, крыска хотела сообщить Амалии о моем появлении, но та совершенно не хотела ее слушать.

– Кто вы такая, чтобы читать мне нотации?! – выпалила Амалия. – Вы, Анна Ивановна, мне не начальник! В отсутствие Леонида Борисовича…

– Вот-вот! – вскинулась крыска. – Вы считаете, что в отсутствие Леонида Борисовича можно забыть о трудовой дисциплине? Так вот, имейте в виду – ее никто не отменял, и, если меня спросят, я не стану молчать! Так и знайте!

– Да кто вас спросит?! – огрызнулась Амалия Львовна. – Кому вы нужны?!

– Да уж спросят! – воскликнула крыска и украдкой покосилась в сторону моего убежища, как бы приглашая меня в свидетели. – И если спросят, я отвечу!

– Да отвечайте что хотите! – отмахнулась от нее Амалия, явно теряя интерес к предмету ссоры. – А лучше пойдите купите пирожков, пока они не закончились!..

– Что – пирожки развозят? – всполошилась крыска. – Что же вы сразу не сказали? И с курагой есть?

– Пока есть, – хмыкнула Амалия.

– Они же кончатся!.. – И с этими словами, забыв о недавней ссоре и о моем присутствии, канцелярская крыска пулей вылетела из архива.

Амалия Львовна, едва за ее сослуживицей захлопнулась дверь, пошла к одному из стеллажей, как на беду – к тому самому, за которым пряталась я. Я как можно быстрее задвинула свою амбразуру: не хотелось попадаться ей на глаза, после нашей встречи в пещерах и долгого разговора Амалия вряд ли поверит в «инспектора Грызунову»… И вообще, сегодня Амалия напоминала забитую тетку с тараканами в голове только внешне. Эта Амалия не болтала ерунду, не жаловалась на сослуживцев – ишь, как отбрила крысу Анну Ивановну! А говорила, что та ее всячески обижает. Да кто эту Амалию обидит, тот трех дней не проживет! Что-то мне подсказывает, что и соседей по коммуналке она вовсе не так уж сильно боится! Как-то все это странно, зачем же ей понадобилось притворяться такой дурой? Впрочем, во всем этом деле вообще много странного…

Не успела Амалия Львовна подойти к стеллажу, как зазвонил ее мобильный. Точнее, конечно, не зазвонил, а выдал первые такты сороковой симфонии Моцарта. Говорят, по мелодии мобильного можно многое сказать о характере хозяина, но мне было не до подобных глубокомысленных рассуждений. Я сидела тихо, как мышка, и даже затаила дыхание, чтобы остаться незамеченной.

Амалия поднесла телефон к уху и проговорила едва слышным, полным сдержанного страдания голосом:

– Да… да, это я… да… я чувствую себя ужасно… сердцебиение, одышка, постоянная слабость… да, она говорила про астенический синдром и тахикардию… да, я сдала кровь на биохимию… уколы? Нет, пока не сделала… хорошо, если я смогу дойти до поликлиники… хорошо, непременно перезвоню…

Отключившись, она взяла с полки какой-то документ, некоторое время шелестела страницами, положила документ на прежнее место, затем снова достала телефон, набрала какой-то номер и, едва дождавшись ответа, снова заговорила.