Пока бьется сердце

Для начала мне поручали подсобные работы. Затем перевели на штамповку ложек. Штамповали их на двух прессах: на одном вырубался плоский контур ложки, на другом выдавливалась ее форма. Я работал на штамповке плоских контуров, а мой приятель - на прессе. Несколько дней я внимательно приглядывался к операциям.

«А что, если объединить резку и выдавливание ложек в одном штампе? - подумал я. - В этом случае вместо двух прессов понадобится один, а для обслуживания этой операции вместо двух человек тоже потребуется только один».

Главный инженер, когда я поделился своими соображениями, сказал:

- Вы предлагаете так называемый комбинированный штамп. Мысль интересная. Надо доложить начальству.

Вскоре на техническом совещании было принято решение: «Предложение тов. Можаровского Г. М. принять, премировать автора за инициативу и изготовить рабочие чертежи для первого образца штампа».

Когда все детали были готовы, сборку штампа поручили старому опытному мастеру:

- Это по твоему предложению делается? - с удивлением и уважением спросил он.

- Предложение мое, картинка тоже, а чертежи делал завод.

- Знаешь, парень, изобретать очень опасно, - серьезно сказал мастер. - Я однажды начал изобретать одно приспособление и чуть с ума не спятил. Ночей не спал, ничего не ел, так похудел, что родные не узнавали. Жена сказала, что, если не брошу это занятие, возьмет детей [25] и уйдет из дому… Пришлось бросить. Так что ты смотри поаккуратней, чтобы не свихнуться. - Увидев мое испуганное лицо, мастер добродушно рассмеялся. - Не бойся, молодец, действуй дальше. То, что случилось со мной, бывает не со всяким.

Через несколько дней штамп был собран. Рядом с прессом лежала пачка металлических пластинок. Мастер сел на табурет, нажал педаль пресса.

Удар! Еще удар!

Готовые ложки полетели прямо в деревянный ящик. Пресс выдавливал их, одну за другой, из пластинок, нарубленных штампом, а я стоял рядом и растерянно улыбался.

Комиссия одобрила работу штампа. На память об этом дне главный инженер торжественно вручил мне ложку. Она потом долго путешествовала со мной.

Уже работая над штампом, я понял: надо учиться, надо уметь делать расчеты и чертежи самому. Но об учебе нечего было и думать: шла гражданская война. В город входили то белые, то германские войска с отрядами украинских националистов, то «партизаны» батьки Махно…

Нормальная жизнь началась только осенью 1920 года, когда Бердянск заняли регулярные части Красной Армии.

Проработав около года техником в отделе топлива уездного совнархоза, я окончательно убедился, что необходимо получить техническое образование.

В Бердянске не было технического учебного заведения, значит, надо было думать об отъезде в другой город.

Матери очень не хотелось меня отпускать: мой заработок был подмогой семье, да к тому же двое ее детей уже покинули родной дом. Мой старший брат Зиновий служил в коннице Буденного. Редко приходили от него весточки - наскоро исписанные странички, от которых, как мне казалось, пахло порохом и гарью. Я втайне завидовал брату, писем его ждал с нетерпением, жадно читал и перечитывал те места, где он рассказывал о боях. И совсем не понимал, почему всегда плакала мама, только проглядев первые строки письма.

Получали мы письма и от моей сестры Валентины: она училась в музыкальном училище в Воронеже. Когда сестра сообщила, что в Воронеже открылся политехнический институт и начался прием на первый курс, я решил [26] ехать в Воронеж. Тем более что на первое время был улажен и вопрос с жильем - сестра договорилась со знакомыми.

Начались сборы. Добраться до Воронежа было не так-то просто: наступала зима, а дорога предстояла длинная. Надо было одеться потеплее, взять с собой кое-что из продуктов. Ни теплой одежды, ни еды у нас не было. Но это меня не остановило. В дорогу мать дала мне сухари, несколько сушеных тараней, немного денег, и я тронулся в путь.

* * *

В Воронеже все сложилось для меня благоприятно. Знакомые сестры охотно приютили меня. С учебой также получилось удачно - без всяких трудностей меня приняли в Воронежский практический политехнический институт. Сбылась моя мечта, я стал студентом, но кроме учебы надо было думать и о том, на какие средства жить. В поисках работы побродил по улицам, читая подряд все вывески. Одна сразу привлекла мое внимание. «Мастерская вывесок» - было написано на ней яркими, лихими буквами. Я умел рисовать и решил предложить свои услуги. Владелец мастерской, однофамилец знаменитого русского художника Шишкина, одновременно являлся и единственным исполнителем всех заказов. Помощник ему был необходим, и он искренне обрадовался моему предложению. Так был решен вопрос с работой. А через некоторое время мне удалось получить небольшую комнату на Грузовой улице. И хотя жил я на втором этаже с полуразрушенной лестницей, хотя приходилось доставать дрова и топить печку-буржуйку, чтобы не замерзала питьевая вода в ведре, я был счастлив.