Пока длится ночь (СИ)

— Ага, я тогда выиграла, — с гордостью заявила Люба, перекладывая на столе продукты, — и сразу — бац! Двойня. Чтобы уж наверняка никто не догнал, — она усмехнулась, а потом видимо вспомнила своих двойняшек, помрачнела, достала телефон, посмотрела в светящийся экран некоторое время. Со вздохом убрала его обратно. На несколько секунд широкое красное лицо осветилось экраном мобильника, и Стас заметил, что Люба плачет, и вся она осунулась, постарела.

Кристина же продолжала улыбаться, глядя уже перед собой, и вдруг слезливо проговорила:

— А я позже всех родила. Зато Ванечку, — уже шепотом закончила она, и компания у стола замерла. Пауза затянулась. Все молчали. Вася подошел к столу, плеснул холодного чая себе и Стасу, передал тому кружку. Стас отхлебнул, раздумывая, что значит «всех». У Вики, насколько он знал, детей не было.

Люба громко стукнула банкой килек по столу и провозгласила:

— Все хреново!

Ребята обернулись на звук её голоса.

— Что хреново? — спросил Стас.

Глава 5

— По стандартной раскладке на семь человек продуктов хватит... на два раза поесть. Если урезать пайку — на три, — Люба пожала плечами, — никто не собирался в автономку, думали в Акташе закупиться.

— Ну зашибись, — прошипела Соня, — приехали.

Чего-то подобного Стас ожидал.

— Хорошо, — уверенно произнёс он. Хотя, что хорошо? Всё плохо. Но он видел, что Толик начал нервно расхаживать взад-вперед по границе света, Люба закусила губу, а Вика горестно вздохнула, махнула рукой и пошла к палатке. Чем хреновее дела — тем больше уверенности стоит проявлять. Такая тупость, но работает. Не хватало, чтобы они тут передрались за еду.

Соня визгливо заявила:

— Мы взяли больше продуктов! Где ваши продукты, Люба? — она подозрительно прищурилась. Люба покраснела.

— Вот, бананы и банка огурцов. Краковская тоже наша, — проговорила она, отводя глаза.

— Давайте так, — Стас подошёл к столу, мельком оглядел чипсы, сухарики, банку килек и связку пожухлых бананов, — сейчас позавтракаем и я соберу свидетельские показания. Попрошу каждого по очереди прийти ко мне в машину. Поговорим. Нам надо выбираться отсюда, так что давайте без скандалов и истерик.

Соня надула губы, но начала наливать воду в чайник.

Завтракали в тягучем молчании.

Каждому досталось по половинке банана и паре печений. Заварили свежий крепкий чай, он немного прояснил мозг.

— Подходите по очереди. Вика, Толик, Люба, Вася, Кристина, Соня.

После завтрака все расползлись по палаткам, а Стас забрался в свою ауди, пошарил в бардачке, извлёк потрепанный блокнот и ручку. Попробовал включить радио. На всех волнах царила тишина. Он некоторое время размышлял, почему так — из-за сети или по иным каким причинам, но тут дверца распахнулась, и Вика нырнула в салон, глядя куда-то в сторону.

— Как твоя рука? — спросил Стас, вспомнив про заляпанный кровью спальник, в котором билась Кристина.

Вика оглядела рану и автоматически посмотрела на плечо Стаса.

— Надо заклеить. И тебе повязку заменить, кстати, — заметила она, тут же вспомнила, что обижена, отвернулась, мотнула головой:

— А-а, не важно. От голода мы тут загнёмся раньше, чем от заражения крови. Ближе к делу, товарищ сыщик, время поджимает.

В этой разудалости сквозило отчаяние. Стас перегнулся к заднему сидению, достал аптечку.

Он молча промыл её рану, с досадой подумав, что так и не нашёл стекло, наклеил новый пластырь. Девушка смотрела на него, сжав губы, натянутая как струна. Казалось, одно неловкое движение, и она выскочит из машины. Он глянул в зелёные глаза, и сердце защемило. «Поцеловать бы тебя сейчас, дуреха, а не это вот всё,» — подумалось ему с тоской.

Вика, словно прочитав эти мысли, вздохнула и сказала тихо:

— Давай тебя тоже перебинтуем, повязка вся в крови.

Он подставил плечо, и, морщась от боли, начал допрос.

— Кто где сидел на момент взрыва, ты помнишь?

— Ну приблизительно. Справа Родион, потом Вася. Слева от нас Кристина, за костром Люба. Толик где-то бродил. Соня рядом с Любой сидела.

Стас поднял брови и записал за ней. Сам он помнил расположение ребят немного по-другому, но мог и напутать — тогда он ещё плохо знал всех по именам.

— Где ты была в момент взрыва?

— Ну ты серьёзно, Стас?

— Да.

— Хорошо. Во время взрыва я сидела на бревне, обнимая Станислава Клёнова, своего молодого человека. И мне казалось, он замечал моё присутствие.

С этими словами она рванула присохшую повязку, и Стас сделал «ащщщщ», оскалившись. Кровь потекла по руке. Вика ловко отёрла ее ваткой, смоченной в хлоргексидине, и принялась накладывать повязку.

— Что ты видела в момент взрыва? Что, по-твоему, произошло?

— Я увидела, что в костёр упала бутылка. Мне показалось, откуда-то со стороны Толика.

Потом несколько секунд все на неё смотрели. Потом рвануло, и ты толкнул меня. Я упала и сильно ударилась правой рукой обо что-то. И головой — тоже. Она потрогала затылок.

— Можно глянуть? — спросил Стас. Если у неё там шишка, вряд ли она сразу смогла бы вскочить и броситься куда-то с ножом.

Вика затянула узел на повязке и повернула голову. Он осторожно отвел в сторону каштановые локоны и посмотрел. Шишки не было.