Пока драконы спят

– Отец, куда мы едем? Почему мать плакала? Что случилось, отец? Это все из-за миски, да? Я что-то не так сделал? Ну почему ты молчишь, отец? Я виноват?! Что случилось? Я не прав? Я обидел тебя?!

– Сын… – Голос длинноусого мужчины по прозванию Снорри Сохач дрогнул. – Ты вырос. Тебе пора уйти из семьи. У тебя судьба такая – талант. Это шутка Проткнутого, он наградил, я ничего не могу поделать.

– Талант? Проткнутый? Отец, о чем ты?! Какой талант?!

Куртка из грубой ткани, надетая через голову, висела на пареньке, как платье невесты на пугале. Руки болтались в рукавах, запыленное лицо выглядывало из-под капюшона.

– Особый талант. За который ярлы платят полновесной монетой и не жалеют шкурок горностая. Ты – человек, без которого не обойтись ни одному вельможе. Верь мне, Эрик, я знаю, о чем говорю.

Прикусив губу, мальчишка смотрел на опечаленное лицо родителя.

– Ты – лизоблюд, Эрик. Ты жадно ешь, и, сколько бы мать не насыпала, тебе всегда будет мало. Я давно это подозревал, но лишь вчера ты впервые показал, как обращаются с посудой тебе подобные. При дворе Канута Свежевателя я видел настоящих лизоблюдов. Ты один из них, сынок.

Беседуя, отец и сын миновали осиновую рощу и проехали две клубничные поляны.

О полянах надо бы подробней. Клубника – настоящее искушение для путника. Сочные ягоды привлекают взоры. Капли влаги сверкают на листьях изумрудами и бирюзой. И это в жаркий полдень, когда время росы давно миновало!

Эрик сглотнул слюну. Противно забурчало в брюхе. Мальчишке хотелось свернуть с тропы и впиться зубами в водянистые ягоды, каждая размером с кулак воина. Но нельзя!

Клубничные поляны – исконные владения лесных ведьм. А ведьмы не прощают воров, это всем известно. Они незлобивы, на путников не нападают, но если сорвет кто сладкую ягоду…

Говорят, у вкусившего ведьмовской клубники открывается третий глаз на темечке. Смелый чревоугодник обретает способность предвидеть грядущее не хуже вльв.

Ах, как заманчиво! Ах, как хочется отведать клубники и узнать, что случится завтра, через год, после тепла и после вьюг! Хороший будет урожай? Зима обрадует погожими деньками? А через десять лет? Двадцать? Десять раз по двадцать?!

А ведь любопытство можно утолить, если вернуться чуток, прогуляться. Ведь привал не за горами. Скоро стемнеет, пора и о ночлеге подумать…

И вот остановились. Снорри Сохач занялся шалашом и обустройством отхожего места – ведь нельзя в дороге где ни попадя испражняться. Земля Мидгарда не терпит вольностей. Заговаривая от порчи, следы надо укрывать крестами из лозы.

– Принеси-ка огню еды. Порадуй Жига Жгучего. Жароокий любит кормильцев и добро помнит.

– Уже бегу, отец!

Собрать охапку хвороста, чтобы еле в руках умещалась, и вернуться. Ведь распакованы кожи с козьим сыром и мясом речного тюленя, открыты короба с запеченной рыбой и яйцами кынсы.

От зеленых яиц кынсы, говорят, волосы растут на груди и храбрости прибавляется. У отца кудряшки колосятся от живота до подбородка, и храбрости ему не занимать: он на палэсьмурта с одной рогатиной ходил, на барса в Белых горах охотился, кикимор на крючок ловил. Кикимора, кстати, объеденье редкостное. Если свежая и не пересоленная.

Пересвистывались в ветвях птички, припекало солнце, вдалеке стонал лешак, и завывала дриада. Эрик продирался сквозь густой подлесок, все дальше и дальше уходя от стоянки. Насвистывая под нос, он собирал хворост. Здесь шишка, там палочка – глядишь, и охапка будет. Наклониться, поднять сучок, два уронить, третий выбросить…

А вот и клубничная поляна.

Эрик, конечно, сюда случайно забрел. Ручей перешел, сквозь малинник пролез, обогнул лежбище живых камней и трижды кувыркнулся через следы вурдалака. Бывает, заблудился, дело житейское. А раз так, обидно не попробовать колдовских ягод, верно?

Эрик огляделся. То тут, то там валялись ржавые доспехи. Сюда, наверное, много доблестных витязей захаживало. Старенький ежик-шипастик, седой совсем, сидя на пне, стрекотал отравленными иголками и подставлял теплым лучам живот. Ползали всякие букашки. Мимо Эрика, перебирая ножками, пробежала и спряталась под листьями клубники сколопендра. Он отступил чуток – от укуса сколопендры тело покрывается типунами и дыхание в груди вязнет. Боязно, да. И все-таки…

Может, ягодку?

Одну?

Ведьмы днем в норах прячутся, так почему бы и не полакомиться?

Ягодку? Красненькую? Вон ту? Он сам не заметил, как очутился на поляне.

Запретная клубника показалась ему вкусней жаркого из кикиморы, пахнущего заморскими специями. Эрик наклонился, сорвал которую уже ягоду: ох и ах, м-м-м!

«А как же дар предвидения?!» – вспомнил он и попытался заглянуть на год вперед, но… Наверное, подождать надо, не все сразу.

Он осторожно присел на листья. Тут и там сквозь зелень проглядывали странные ржавые штуковины, громоздились посреди поляны большие, размером с дом, короба из стали, назначение которых было непонятно…