Пока есть юность

— Я уже его сделала. Я не пойду на восстание. Ни под каким предлогом не заявляюсь туда. Уеду. И спасу себя и ребёнка. — я встала и посмотрела на неё. — Давай, ты можешь забрать мою юность.

— Рано у тебя её забирать, ложись спать, Тина. Знай, я поддержу тебя в любом случае.

Она подошла ко мне и поцеловала в лоб. После этого она вылетела и растворилась в ночи. Я легла на свой матрас. Силы покинули меня. Я не стала выключать огоньки и заснула вместе с ними. Мне не снились сны. Хотя я бы хотела снова оказаться рядом с кроваткой своего сына.

III

8 января

Спала я крепкими сном и видела реку, покрытую льдом. Она была такой чистой, что пузыри и даже течение внизу были видны. Лёд не белёсый, а прозрачный, словно оконное стекло. Мне снилось, как я катаюсь на коньках и удивляюсь, что лезвия не оставляют царапин. И я даже боялась всё испортить, словно это чья-то драгоценность.

Проснулась рано. За окном ещё темень. Только фонари горят. Я надела тёмные брюки, накинула на топ кофейный кардиган с пуговицами. Собрала спортивную сумку с необходимыми вещами, в другую руку взяла свою зелёную дублёнку и вышла из дома. Куда я направлялась? На север страны, к самой границе. Толком не знаю зачем. Но по дороге успела обвинить себя за трусость, а после быть собственным защитником.

Долго я себя корила. Бывает, когда едешь уже не первый час, то о чем-то задумываешься. Прошёл день. Наступил новый вечер. Как всегда быстро стемнело. Только и смотрела вперёд, на красные фары автомобиля, которые гипнотизировали, да на пунктирную белую линию, наматывающуюся на колесо. Свет встречных машин переодически ослеплял. Я вглядывалась в зимнюю пустоту, которая царила с обеих сторон от дороги. Бесконечные заснеженные поля. Затемнённые. Силуэты деревьев где-то совсем вдали. Они стояли торчком из-под снега с когтистыми ветвями.

Музыку я давно уже выключила. Зачем мне она? Шла по сотому кругу. Нервы только бередила. Заставляла мысли в голове метаться всё сильнее и сильнее. И осталась лишь тишина. Шум мотора и дороги. Снежинки, ударяясь об лобовое стекло, снова взлетали вверх.

«Это всё отговорки. Ты спряталась за беременностью. Боишься смерти. Не за ребёнка, а за собственную жизнь. Нет, это не так. Я не хочу стать жертвой каких-то идиотов. Быть может, мне страшно умереть от насилия? Я сама уже не знаю. Злюсь, что бегу, но ведь это от безысходности, а потому ещё больше гневаюсь. Они вогнали нас в такое положение. Да, не было бы ребёнка, умерла завтра. И ничего страшного. И все равно всё бессмысленно. Сплошной бой с ветром».

Как только я сказала это себе, бескрайние снежные поля сменились хвойным коридором. Стало так темно. Большие ели на носочках тянулись к небу, плотно прижавшись друг к другу. На своих широких лапах они держали пригоршни снега, а метель всё усиливалась. Снежинок становилось всё больше. Белый рой стал закрывать полностью лобовое стекло. Я чудом заметила, что-то впереди и вдавила в тормоза. Колёса заскользили по заиндевевшей дороге, и я слегка стукнулась в перевёрнутую фуру. Машина, такое ощущение, что отпружинила от неё.

Выйдя наружу, я увидела, что передо мной не один грузовик. Впереди ещё три, лежавшие на боку. На дорогу выпало всё содержимое. Овощи. Фрукты. И люди. Они валялись на пути. Некоторые вылезали сами и помогали другим. Я сразу поняла, что все они беглецы. Те, кто пытаются найти спасение. И я знала, что здесь произошло. Я не стала никому помогать. Моя помощь заключалась в другом. Метель, которая так резко началась, не прекратилась бы просто так.

Я села в машину, съехала с дороги вниз на землю и поехала дальше. Впереди меня ждал Борей. Бог северного ветра. Но когда я перед ним предстала, он показался мне уже нечто большим. В нынешней ситуации он виделся мне ветром перемен. Он вроде бы походил на крупного широкого мужчину, но тело его состояло из веющего снега. Он казался тяжёлым и в то же время очень легким. Я отчетливо видела его розовые надутые щеки и губы, свернутые в трубочку. Он стоял и беспрестанно дул в мою сторону. Чем ближе я к нему подходила, тем сильнее он задувал, и было не подобраться. Я держалась за борты своей дубленки и пыталась её сильнее запахнуть, продвигаясь к нему боком. Я не хотела отступать и считала его решение несправедливым. Человек имеет право на побег. Он может победить, проиграть или вовсе убежать. Наконец я оказалась уже так близко, что замахнулась на него. Кто сказал, что с богом нельзя драться? Я попала ему кулаком по лицу. Моя рука прошла насквозь, и метель перестала. Его голова собралась обратно, и тогда он поднял руку. Каждый его удар тоже проходил через меня, но при этом продувал тело. А мои выпады его не интересовали. Мы долго боролись, и я никак не могла задеть ветер своими руками.