Пока Фрейд спал

Более того, гнев, если посмотреть шире, является вытолкнутой вовне совестью. Гнев со стороны окружающих тебя заставляет вести себя иначе. Страх наказания, может, и не самый эффективный способ сделать человека ответственным за свои деяния, но ничего более эффективного, пожалуй, не придумано. Все сказки про внутренний стержень – из разряда желанного, но недостижимого. Достоевский сколько ни искал совесть в своих персонажах, каждый раз натыкался на препоны – сложная она вещь, совесть.

Небесный гнев же создал человека таким, какой он есть. Нет сомнений в том, что он и зародил желание следить за своими поступками. Можно, разумеется, менять себя изнутри, а если для этого нужен толчок? Так, иногда люди состригают волосы, чтобы изменить свою жизнь. Или, скажем, уезжают в другие страны, то есть прибегают к внешним изменениям.

В философском смысле страх перед гневом – будь то небесный, отцовский или общественный – открыл человеку свободу выбора. Когда Адам нарушил райский закон – а он ведь был совсем не глуп и понимал на что идет, – он сделал первый в истории человечества выбор, пусть и в пользу зла. Но именно так и зарождается свобода – она не всегда бывает радостной и приятной, в некоторых случаях она приводит к непоправимым последствиям. Но, так или иначе, свободный выбор – это удел человека. Обрушившийся гнев за неповиновение придает осознанности ложному действию. Но невозможно понять изначально, ложный ли ты поступок совершишь или нет. Где регулятор?

Когда ты ведешь себя не так, как принято в обществе, ты рискуешь оказаться в немилости, но, главный образом, за осознанное решение. Твое решение.

С неповиновения к родителям начинается взросление ребенка. Постигая жизненную мудрость, он раз за разом ошибается и получает за это порцию горячих слов. Но без этих слов никогда не усваивается урок. И конечно же не обретается свобода – свобода взрослого, независимого индивида.

С ударами судьбы, несомненно, придется сталкиваться в жизни очень часто – к сожалению, крайне часто, – но таков человеческий путь, уснащенный трудностями и преградами.

5

А что же было бы, если бы в мире напрочь отсутствовал гнев? Если бы все жили по заветам древней Стои, с абсолютной апатией к происходящему?

Учителя бы говорили своим нерадивым ученикам: «Ты сегодня в очередной раз не принес тетради в школу? Что ж, наверное, это судьба, сиди и просто слушай».

Ученик без какой-либо рефлексии по этому поводу продолжил бы сидеть за партой, не сделав для себя выводов. И не важно, что в следующий раз не принесли бы тетради несколько учеников, учитель бы этого даже не заметил. «Все к лучшему в этом лучшем из миров», – говорил Лейбниц.

Будь не гневлив ваш сосед, вам совсем некуда было бы метать дротики, когда вам плохо. В самом деле, хорошо иметь под рукой цель для своевременного злословия. Иначе мог бы пострадать кто-нибудь из близких.

А как жалко выглядят те, кто, придерживаясь всевозможных восточных учений, стараются вести крайне апатичную жизнь, лишенную всяких эмоций. Гнев для них – это напоминание об этом мире, мире материальной Вселенной; дух же, с их точки зрения, парит над всеми мимолетными страстями. Посмотришь на них со стороны – и не поймешь, живы они или мертвы. Нет, конечно, для этого мира они мертвы – они, собственно, этого и добиваются. Но разве этот мир настолько плох, чтобы брезговать его страстями?

Смиряя свой гнев, вы тем самым говорите: пора уходить на покой.

А представьте, если спортсмены перестанут гневаться? Если у них исчезнет критический настрой?! Не пропадет ли тогда конкуренция и желание победить? А вместе с ними и яркое зрелище, ради которого ходят зрители на стадион… Спортсмен, лишенный гнева, – явление редкое и встречающееся разве что в могиле.

Избавить мир от гнева – значит лишить его азарта, жажды жизни. Без гнева все становится застывшим. Гнев своим пусть и неприятным существованием напоминает людям о самом главном – о чувствах, которые заставляют нас любить нашу жизнь.

Что лучше – увидеть гнев в глазах девушки или ее равнодушие? Скажите, мужчины, только честно, без обиняков? Есть такое поверие: чем сильнее гнев женщины, тем эффектнее будет примирение – оно ведь, как правило, сопровождается не менее бурными сценами. При безразличии в расставании же ты встретишь безразличие во время встречи. Впрочем, нужна ли она будет? Не вызывают ли подлинную симпатию те люди, которые вызывают страсть?