Пока горит звезда

Андрей Николаевич Воронин Инструктор. Пока горит звезда

Глава 1

Георгий Сукиасян неторопливо спускался по трапу самолета. Его не встречали, как президента, с хлебом и солью, однако он этому обстоятельству не огорчался, понимая, что иногда оказываешься в таких ситуациях, где лучше всего выглядеть неприметно.

Еще вчера он был в солнечном Ереване, отдыхал в ресторане вместе со своей девушкой, но как назло, вопреки всем своим мечтам и планам, он вылетел в Москву. В современном мире, имея сотовый телефон, нужно быть готовым к тому, что тебя дернут в самый неподходящий для этого момент. Сукиасяну в срочном порядке приказали вылететь в Москву, и он подчинился, зная, что упрямиться не имеет права, иначе поплатится всем, что у него есть, в том числе и этой девушкой, которая пытливо на него смотрела, пока он разговаривал.

Идиллия в ресторане была нарушена. Сукиасян нахмурился, заплатил за ужин и, толком не объяснившись со своей спутницей, взял ее под руку и вышел в ночную прохладу улицы…

В Москве шел дождь. Уже с самого утра. Конечно, Георгий очень обрадовался, если бы рейс отложили, но это было несбыточной мечтой.

Георгию Сукиасяну совсем недавно исполнилось сорок лет. Выглядел он молодо и вместе с тем солидно. В черном костюме, белой рубашке и галстуке он был похож на представителя дипломатического корпуса, который возвращался на место службы после длительного отпуска, проведенного на родине.

Гладко выбритый, холеный мужчина со строгим и кажущимся невозмутимым лицом привлекал внимание. Не только девушек, которые, оценивая взглядом стоимость его часов и костюма, мысленно прикидывали размер всего его состояния и перспективу товарно-рыночных отношений, но также и личностей сомнительного достоинства, которые ошивались не только у аэропорта и вокзалов, но и слонялись по всей Москве.

Когда-то давно, когда Сукиасян был еще молодым и наивным студентом, он приехал в Москву поступать в аспирантуру. Первая же его поездка обернулась несчастьем. Виной этому — сексуальная невоздержанность.

Георгий в первый же день познакомился с симпатичной русской девушкой. Девушка ему очень понравилась, не то чтобы своим характером и взглядами на жизнь, скорее своей приятной наружностью. После вечерних посиделок в кафе с коньяком и пирожными, тщательно сдобренных отборнейшей чушью, которой Сукиасян активно завлекал девушку, она, по всей видимости, поверила, что он, действительно, сын министра культуры Армении, в результате чего пригласила его к себе домой, что и требовалось Сукиасяну. Вообразив, что вечер удался, Сукиасян купил девушке букет цветов и заказал такси.

Он и сам потом удивлялся, почему поступил столь опрометчиво. На квартире его уже ждали отморозки. В кромешной темноте он получил сильную затрещину и упал, после чего отключился, очнувшись уже утром за городом. Какие-то придурки разбили ему лицо, порвали костюм и, что хуже всего, забрали все деньги.

Георгий Сукиасян был настолько подавлен случившимся, что не сразу решился остановить машину, чтобы добраться до Москвы. А когда решился, то получил в свой адрес несколько оскорблений, суть которых сводилась к тому, что он, Сукиасян, получил по заслугам, и что пусть он убирается из Москвы, если не хочет завершить свою жизнь в какой-нибудь подворотне.

Этот случай не давал покоя Сукиасяну и сейчас. Прошло больше двадцати лет, и он уже не был тем наивным студентом, но все никак не мог выкинуть эту неприятность из головы. С тех самых пор Георгий невзлюбил москвичей и Москву.

Наверно, этой неприязнью и было вызвано желание Сукиасяна, чтобы его встретили на машине. Он не хотел добираться в город на такси, ловя на себе злобные взгляды таксиста из разряда «Москва не резиновая, чего приперся урод» или выслушивая, «как космические корабли бороздят просторы большого театра». Все-таки можно застрять в пробке, и тогда хочешь не хочешь, но придется выслушивать какого-то урода, когда ему и своих проблем по горло хватает.

Дождь шел настолько сильный, что Сукиасян не поленился достать из портфеля зонтик. Он не хотел, чтобы из-за мерзкой погоды пострадало его пальто из верблюжьей шерсти, которое он полгода тому назад купил в Гамбурге, где был в командировке, и, сделав все дела за день, остальные дни ошивался на Риппербане.

Небо затянули свинцовые тучи, которые будто застыли, обещая дождь до конца оставшейся недели.

Не любил Сукиасян дождливую погоду. В Армении в это время еще солнечно и тепло. Все-таки сентябрь. А в Москве черт знает что, вечно у них какие-то погодные аномалии. То жарко, то холодно, то дождь, то снег. Попробуй приноровись к их погоде.

С тарахтением остановился старенький автобус. Двери со скрипом открылись, словно кто-то изнутри раскрывал их руками.

«С прибытием, — неприязненно покосился Сукиасян на автобус. — Двадцать лет прошло, а автобусы все те же».