Пока я на краю. Повесть

На мониторе молодая, но бедная пара сидела на скамейке в окружении старичков и старушек. Алка почувствовала, что у нее отвисает челюсть.

– А что! – обрадовался заказчик. – Это идея! Свежий, так сказать, взгляд изнутри!

– Не то слово! – Хантер врал вдохновенно. – Мы же привыкли как? Дом престарелых – это кошмар и отстой! Никто по доброй воле туда не пойдет! А вот, оказывается, идут! Молодые идут! И живут там полной жизнью!

– Серию интервью сделаем! – подал голос Земекис. – И перемешаем с опросом на улице. Чтобы контраст был: на улицах думают, что тут кошмар…

– …а на самом деле неизвестно, где лучше! – закончил Хант.

Заказчик повернулся к Якову:

– Правду про вас говорят. Хорошая у вас команда! Аванс переведем завтра! Работайте!

Когда Яков проводил гостя и вернулся, он застал Алку в полном недоумении.

– Разве мы снимаем не на реальных событиях? – спросила она.

– Что есть реальность? – покачал головой Яков. – Чем она отличается от театральной постановки?

– Плохим светом! – немедленно отозвался Зёма. – Невозможностью делать дубли!

– И непрофессиональными актерами! – добавил Хант. – Реальный бомж никогда не будет выглядеть реальным бомжом!

Тут в памяти Алки всплыла картинка: полный коридор бомжей. Все очень убедительные, живописные, грязные, в лохмотьях.

И никакого запаха. Вот что ее тогда зацепило.

То есть все их «реалити-шоу» – это неправда?

Но обдумать мысль Алла не успела.

– Как там Наташа? – вдруг спросил Яков.

Алка оцепенела. Кризисный менеджер внутри молниеносно перебирал варианты. Сделать вид, что она к Панте не ходила? Раскусит. Уже раскусил. Отмолчаться? Глупо.

– У нее все хорошо, – глухо ответила Алла. – А откуда вы?..

– А что, – улыбнулся Яков, – это тайна? Или вы там обсуждали что-то ужасное? Да ладно, Алла, я просто за нее беспокоюсь. Наташа давно уже не болела.

– А что такого? – напряглась Алка. – Все болеют, разве нет?

– Просто любая болезнь, – погрустнел Яков Ильич, – следствие травмы. Или физической, или моральной. Пять лет назад, когда я нашел Наташу в клинике, у нее были отит, бронхит и аритмия. Все на нервной почве.

Хантер всматривался в монитор так, как будто на нем решалась его судьба. Земекис надел огромные наушники.

– Когда Наташа попыталась покончить с собой, ее лечили. – Яков говорил страшные вещи предельно спокойно. – И, как казалось специалистам, сняли суицидальный синдром. Но начались самые разные болячки… Как бы соматические. Хорошо еще, ума хватило со мной проконсультироваться.

Алка нервно сглотнула.

– В общем, – продолжил Яков Ильич, – ничего они не сняли. Просто Наташа – умница. Она моментально вычислила, каких ответов от нее ждут лечащие врачи. И стала их давать… Пришлось лечить через обострение…

Яков оборвал себя. Видимо, существовали темы, на которые и ему самому говорить было неприятно.

– В общем, проблему купировали. Но опасность рецидива все равно оставалась. Поэтому я стал ее опекуном, дал работу рядом с собой. Однако… я до сих пор за нее переживаю, понимаешь?

Неожиданно Алле показалось, что она разговаривает со своим папой. Нет, они с Яковом совсем не похожи. Но что-то в голосе, в выражении лица. Беспомощность какая-то…

– Да все у нее нормально! – сказала Алка. – Она меня чаем угостила. Из самовара.

– Ничего… – Яков не сразу подобрал слово, – тревожного? Никакой паранойи? Теории заговора?

– Да нет, – соврала Алла.

И тут же поняла, что Яков засек ее вранье.

И Яков понял, что она это поняла.

– Очень хорошо, что ты к ней ходишь, – улыбнулся он. – С твоим появлением у нас Наташа несколько… вышла из равновесия. Было бы здорово, если бы ты ее в равновесие и вернула.

– Да… Наверное…

Яков обвел взглядом притихших работников и двинулся к выходу.

Алка тихо выдохнула. Кажется, никто ее ни в чем упрекать не собирается. Гора с плеч.

– Да, Алла, – Яков остановился на пороге, – перед следующим визитом, может быть, заскочишь сначала ко мне? Я не настаиваю, но на всякий случай? Во избежание?

Алла кивнула. Говорить не могла, в горле резко пересохло. Яков Ильич ободряюще улыбнулся и вышел.

* * *

Алка смотрела в монитор, на котором выживали парень и две девушки. Когда-то и она так выживала. Сидела дома, бродила по городу, плакала, лежала лицом к стене. А в это время кто-то из веселой троицы – Хантер, Панта или Зёма – следил за ней на этом мониторе.

Равнодушно смотрел. Точно так же, как сейчас она равнодушно смотрит на этих.

Интересно, что такого сделала в прошлом Панта? Не досмотрела? Не уследила?

А если Алка сейчас не уследит, если вот прям сейчас у нее на глазах кто-нибудь из подопечных кинется с крыши? Она тоже будет считать себя виноватой?

Алка внимательно посмотрела на экран. Парень спал, накрывшись пледом с головой. Одна из девиц сидела в школе, и изображения не было. Был только звук с телефона. Вторая подопечная валялась на диване с ноутом. Можно было посмотреть, что она в ноуте делает, но Алке было противно подсматривать. Никто из этой троицы не был похож на суицидника – подростки и подростки. Обычные.