Пока я жива

На лужайке дерутся птицы. Голубое небо окаймляют рваные облака. Шезлонг теплый, будто часами стоял на солнце.

Зои читает журнал. Адам гладит мою ногу через носок.

— Ты только послушай, — говорит Зои. — Эту чушь выбрали лучшей шуткой года.

Пункт четырнадцать, шутка.

Мужчина приходит к доктору и говорит: «У меня в заднице застряла клубника». «Прекрасно, — отвечает доктор, — у меня где-то были взбитые сливки».

Я заливаюсь смехом. Я похожа на хохочущий скелет. Нас послушать-Адама, Зои, меня — все равно что пытаться влезть в дом через окно. Не знаешь, какого ждать подвоха.

Зои кладет мне на руки младенца:

— Ее зовут Лорен.

Она пухлая, липкая и пускает молочные слюнки. От нее приятно пахнет. Она сучит рукавами, хватая воздух. Крохотные пальчики с полумесяцами ноготков цапают меня за нос.

— Привет, Лорен.

Я говорю ей, какая она большая и умная. Я болтаю всякие глупости, которые, как мне кажется, нравится слышать младенцам. Лорен смотрит на меня бездонными глазами и широко зевает. Я вижу ее розовый ротик.

— Ты ей нравишься, — замечает Зои. — Она тебя узнает.

Я прижимаю Лорен Тессу Уокер к своему плечу и глажу по спинке. Слушаю ее сердечко. Оно бьется уверенно и точно. Девочка невероятно теплая.

Под яблоней танцуют тени. Сквозь листву сочится солнце. Где-то далеко жужжит газонокосилка. Зои по-прежнему читает журнал. Увидев, что я проснулась, она бросает его на траву.

— Ты так долго спала, — говорит Зои.

— Мне приснилось, что Лорен уже родилась.

— Ну и как она, красивая?

— Еще бы.

Адам поднимает на меня взгляд и улыбается:

— Привет, — произносит он.

По дорожке идет папа. Он снимает нас на видеокамеру.

— Не надо, — прошу я, — это ужасно.

Он уносит камеру в дом, возвращается с картонной коробкой, ставит ее у калитки и срезает увядшие листья.

— Пап, посиди с нами.

Но ему не сидится. Он снова уходит в дом, приносит миску винограда, шоколадки и стаканы сока.

— Хотите сэндвич?

Зои качает головой:

— Спасибо, мне хватит шоколадок.

Мне нравится, как она морщит губы, посасывая конфеты.