Пока я жива (Before I Die)

Я хрюкаю себе под нос. Папа старается говорить непринужденно, но со мной это не проходит. В прошлый раз, когда меня навещала Шан, он предложил ей поужинать, и выставил себя полным идиотом. – Мы стараемся устроить так, чтобы пациента посещал один человек, – поясняет Филиппа, – но это не всегда удается.

Она поворачивается ко мне, позабыв об отце и его печальной личной жизни. – Тесса, у тебя на руках синяки. – Я лазила на дерево. – Значит, у тебя понижены тромбоциты. Какие у тебя планы на эту неделю? – Мне не нужно переливания крови! – Все равно на всякий случай надо взять кровь на анализ.

Папа предлагает Филиппе кофе, но она отказывается. Шан бы согласилась. – У папы все из рук валится, поясняю я медсестре, когда отец,надувшись, уходит на кухню. – Он постоянно ошибается.

Медсестра помогает мне снять рубашку. – И что ты об этом думаешь? – Мне смешно.

Она достает из чемоданчика марлевый тампон и антисептический спрей, надевает стерильные перчатки и поднимает мне руки, чтобы протереть внутривенный катетер. Мы ждем, пока он высохнет. – У вас есть парень? – интересуюсь я. – Я замужем. – А как зовут вашего мужа? – Энди.

Похоже, ей неловко вслух произносить его имя. Я все время знакомлюсь с новыми людьми, и они никогда ничего толком о себе не рассказывают. Но при этом хотят знать обо мне все. Вы верите в Бога? – спрашиваю я.

Филиппа откидывается на спинку кресла и хмурится: – Странный вопрос! – Так верите или нет? – Пожалуй, мне хотелось бы верить. – А рай? Вы верите в это?

Она достает из упаковки стерильную иглу: – Я думаю, рай-это прекрасно. – Это еще не значит, что он есть. Она бросает на меня строгий взгляд: – Ну, будем надеяться, что он существует. – Мне кажется, это все вранье. После смерти ничего нет.

Я начинаю ее раздражать. Филиппа смущается: – А что же происходит с душой, с энергией? – Обращается в небытие. – Знаешь,- замечает Филиппа, – существуют группы поддержки. Там ты можешь познакомиться с другими молодыми людьми с теми же проблемами, что и у тебя. – Ни у кого нет таких проблем. – Ты так думаешь? – Так оно и есть.

Я поднимаю руку, чтобы Филиппа смогла взять кровь из катетера. У меня под кожей пластик и металл; я наполовину робот. Медсестра набирает кровь шприцем и откладывает его в сторону. Крови у меня так мало, что в первом шприце она связана с физраствором. Наверно, за эти годы медсестры выкачали из меня всю кровь. Филиппа набирает второй шприц, переливает в пробирку и синей ручкой надписывает на этикетке мою фамилию. – Готово, – поясняет она. – Через час я позвоню и сообщу результаты. У тебя есть вопросы? – Нет. – У тебя есть лекарства? Я могу заглянуть к врачу и взять новый рецепт. – Мне ничего не надо.

Она поднимается с кресла и смеривает меня серьезным взглядом: – Тесса, ты, наверно, этого не знаешь, но наше управление здравоохранения может во многом оказать тебе поддержку. Например, мы можем помочь тебе вернуться в школу, пусть даже на неполный день, на несколько недель. Мне кажется, стоит подумать о том, как можно выровнять эту ситуацию.

Я смеюсь ей в лицо: – А вы бы на моем месте пошли в школу? – Наверно, мне было бы скучно целый день сидеть одной. – Я не одна. – Конечно, – соглашается она, – но твоему отцу это тяжело.

Вот идиотка. Разве можно такое говорить? Я сверлю медсестру взглядом. До нее доходит. – До свидания, Тесса. Я зайду на кухню поговорить с твоим отцом и уйду.

Папа предлагает ей фруктовый пирог и кофе, хотя она и так жирная, и медсестра соглашается! Нам надо предлагать гостям только полиэтиленовые пакеты на ботинки. А калитку пометить большущим крестом.

Я тихонько вынимаю из кармана папиной куртки сигарету, иду наверх и высовываюсь в окно Кэловой комнаты. Хочу посмотреть на улицу. За деревьями видна дорога. Проезжает машина. Еще одна. Проходит человек.

Я выдыхаю дым. Вдыхая, я каждый раз слышу, как свистят мои легкие. Быть может, у меня туберкулез. Надеюсь, что это так. У всех знаменитых поэтов был туберкулез; это признак глубоких чувств. Рак-это та унизительно.

Из дверей выходит Филиппа и останавливается на крыльце. Я стряхнула пепел ей на волосы, но она не заметила-прогудела «До свидания» и, переваливаясь, потопала по дорожке.

Я сажусь на кровать Кэла. Сейчас поднимается папа. Дожидаясь его, я хватаю ручку и пишу на обоях над кроватью: «парашюты, коктейли, камни, леденцы, ведра, зебры, сараи, сигареты, холодная вода из под крана». Потом нюхаю подмышки, кожу на руках, пальцы. Провожу рукой по волосам к затылку, потом обратно ко лбу, как по ворсу ковра.

Папы нет и нет. Я слоняюсь по комнате. Вырываю перед зеркалом волосок. Он темнее прежних и почему-то вьется- как на лобке. Я рассматриваю его, разжимаю пальцы, и он падает на пол. Я рада, что могу бросить лишний волос на ковер.

На стене висит карта. Океаны и пустыни. На потолке-карта Солнечной системы. Я ложусь на кровать, чтобы хорошенько рассмотреть планеты, и кажусь себе совсем крохой.