Пока летит пуля

– По крайней мере шесть месяцев, – ответил священник, – иначе всем все станет ясно. Меня ты выставишь в самом неприглядном свете, а что станет с членами комиссии, я вообще не представляю. Так что придется ей жить в твоем доме с тобой и с мальчиком и играть роль его заботливой матушки. – Следующая фраза священника прозвучала резко и повелительно. – Никак не меньше полугода, Уомо.

Кризи осушил стакан и встал.

– Будь по-твоему, – сказал он. – Полгода так полгода. Ты сможешь завтра переговорить с епископом, а после этого – с мальчиком? А потом прислать его ко мне домой около шести вечера? Естественно, если сам он захочет прийти.

Священник попытался сделать последнюю попытку. Глядя Кризи прямо в глаза, он произнес:

– Почему бы все-таки тебе не переждать несколько месяцев… Почему не усыновить мальчонку помоложе? В приюте есть несколько отличных ребятишек, из которых кто-нибудь тебе обязательно приглянулся бы.

Кризи пожал плечами.

– Уверен, что там есть хорошие ребята, но я собираюсь усыновить Майкла Саида, и сделать мне это надо не позднее, чем через восемь недель.

Сказав это, он повернулся и пошел прочь.

* * *

Майкл Саид сидел в одиночестве в дальнем углу приютского двора. Он машинально перелистывал журнал, но не видел ни текста, ни иллюстраций к нему. Мыслями он был в доме на холме, куда приходил вчера вечером.

Он сидел за столом под увитым виноградом деревянным навесом часа два, и за это время выпил три большие банки пива. Огромный американец сходил на кухню и принес оттуда на подносе тонкие ломтики вяленого мяса.

– В Америке такое мясо называют джерки, но я научился готовить его в Родезии. – Он взглянул на паренька. – Знаешь, как теперь называется Родезия?

– Зимбабве, – тут же выпалил Майкл.

Американец одобрительно кивнул, прожевал тонкий ломтик вяленой говядины и сказал:

– Родезийцы называют такое мясо бильтонг. Готовят его обычно из мяса диких животных, чаще всего газелей. Его сильно солят, а потом на несколько дней вывешивают на самом солнцепеке. После этого оно может храниться годы. Десятка фунтов бильтонга достаточно, чтобы человек не умер от голода в течение нескольких недель. А я делаю бильтонг из говядины, которую покупаю в мясной лавке Джона. Давай попробуй кусочек.

Майкл взял ломтик мяса и положил в рот. Ему показалось, что на вкус он как кожаная подметка. Но чем дольше он жевал, тем сильнее становился вкус мяса. Съев первый кусок, он решил, что бильтонг просто великолепен. Не прошло и пятнадцати минут, как на подносе ничего не осталось.

Они много говорили в тот раз. Американец задавал массу вопросов. Мальчик понимал, что он проверяет его знания и сообразительность. Сначала, правда, он этого не замечал. На вопросы отвечал легко. После второй порции пива он так освоился, что смог наконец произнести слова, которые повторял про себя всю дорогу, взбираясь на холм. Прямо взглянув в глаза огромного мужчины, он спросил его:

– Как мне вас называть?

Мужчина слегка улыбнулся.

– Кризи, – сказал он. – На ты, без всякого “мистера” и на “ты”. Или по прозвищу. Ты его знаешь?

Мальчик кивнул:

– Уомо, мне очень жаль твою жену и дочь. Нам всем их очень жаль. Надя всегда приходила на Рождество в приют с подарками, иногда приносила нам вкусную еду. Овощи и фрукты, наверное, приносила с фермы отца. Нам всем очень ее не хватает.

Он продолжал так же пристально и прямо смотреть хозяину дома в глаза, хоть в них ничего не отражалось. Полуприкрытые тяжелыми веками, чуть ли не сонные, они бесстрастно смотрели в лицо мальчику. Потом Кризи кивнул, встал и пошел на кухню за пивом.

Они все говорили и говорили, а солнце медленно тонуло в море. Майкл чувствовал себя уже настолько непринужденно, что сам стал задавать Кризи вопросы. Сначала он спросил:

– Уомо, откуда у тебя эти страшные шрамы?

Мужчина пожал плечами.

– Это – память о войнах, в которых я участвовал.

– Где?

– Да везде – в Северной, Южной и Западной Африке, в Азии, на Ближнем Востоке. Куда меня только жизнь не заносила.

Паренек совсем расхрабрился.

– Ты был наемником? – спросил он.

– Любой, кто работает за деньги, – наемник.

– Ты много людей убил?

Последовало продолжительное молчание. Кризи смотрел вдаль, мимо холмов и селений Гоцо, мимо голубых волн моря, мимо Комино и Мальты.

Он спокойно ответил стандартной фразой:

– Не помню.

Потом Кризи встал и спросил:

– Плавать умеешь?

– Конечно.

– Давай поплаваем.

– Я плавки не взял.

Американец усмехнулся.

– Они тебе не нужны. Но если стесняешься, можешь плавать в трусах.

Мальчик сбросил с себя всю одежду. Они поплыли вместе. В длину бассейн составлял сорок футов. В какой-то момент Кризи сказал пареньку:

– В заплыве на две длины я тебя обгоню.

Мальчик плавал хорошо и быстро, но отстал от Кризи на шесть футов. Окончив заплыв, он повис в воде, ухватившись за край бассейна, и, задыхаясь, проговорил:

– Ну и силен же ты, Уомо!

Кризи усмехнулся.

– Я каждое утро проплываю этот бассейн в длину сто раз. Это – лучшая зарядка, о которой только можно мечтать.

Когда парнишка уходил, Кризи, прощаясь с ним у двери, с серьезным видом негромко сказал: