Пока любовь не оживит меня

– Я сбежала, и если бы он насильно привёз меня обратно, то Рейчел бы возмутилась, сказала отцу, а тот бы поднял на уши и маму. Он позвонил бы его родителям и потребовал… не знаю, но ссора бы разгорелась знатная. Поэтому он позволяет мне быть здесь, до сих пор уверенный, что я ничего не помню. Тем более последний разговор его убедил в этом, – хмыкаю от своих слов. Ред приподнимает бровь, молча спрашивая о предмете нашего разговора.

– Я предложила ему усыновить ребёнка, он же рассказал мне о том, что мы можем родить его. И он ждёт этого, он ждёт меня, чтобы заставить носить ублюдка, похожего на него. Никогда, – шиплю я.

– Раньше от него таких предложений не было?

– Нет, он уходил от темы, раздражался, говорил, что рано. А сейчас я чувствую, что он именно этого и хочет добиться. Сделать меня беременной от него, потом же использовать ребёнка против меня. Но я и так уже ненавижу обоих, поэтому вряд ли ему удастся напугать меня лишением прав.

– Не любишь детей? – Спрашивает Ред.

– Не задумывалась, но определённо ублюдка от Филиппа буду ненавидеть. Уже ненавижу саму мысль о том, что во мне будет расти подобие этого подонка, – дотрагиваюсь рукой до живота, с отвращением искривляя лицо.

– Он изменил планы. Я не думаю, что раньше в них входило потомство. А сейчас… – Ред делает паузу, и я поворачиваюсь к нему. Что-то странное пробегает в его глазах, и он закрывает их.

– Чёрт, как же я сразу не понял, – он издаёт смешок, и его лицо мрачнеет.

– Он не просто так отпустил тебя, сладкая моя. Он подарил тебе свободу, чтобы вскоре навечно забрать всё. Ты сама дала ему вариант, лёгкий способ избавится от тебя.

– Я? Какой? – Страх внутри нарастает, глаза Реда наполняются ненавистью и решительностью сотворить что-то ужасное.

– Ребёнок. Ему он тоже не нужен. Беременная женщина слаба и не защищена, плод внутри может стать смертельным. Кровотечение, падение, много вариантов, чтобы ни ты, ни он не выжили. И самый последний, который, предполагаю, выбрал Филипп издеваться над тобой, чтобы ты сама хотела умереть до самых родов. Они же и принесут тебе темноту. Навечно. Он не позволит ни тебе, ни тому, кто внутри, дышать и жить. И никто не будет виноват в том, что ты слаба и не смогла справиться с муками при родах. Никто не узнает, что именно он выпил из тебя все силы, чтобы не оставить возможности выжить.

– Боже, – выдыхая, закрываю рот рукой.

– Чтобы понять ход мыслей Филиппа, нужно на несколько секунд увидеть всё его глазами. И ты сама дала ему возможность избавиться от такой неприятности, как брак. Это твоя последняя прогулка на земле, если мы не найдём вариант получить развод, – рука Реда ложится на мою щёку, и я вижу боль, ведь он знает больше, чем сейчас рассказал мне. Он не хочет пугать меня, но я уже боюсь. Его глаза передают столько эмоций, в том числе и волнение. Но самое жуткое и отчаянное.

– Не отпускай меня, пожалуйста, – шепчу я, накрываю его руку своей и прижимаюсь к его ладони.

Другой рукой обхватывает мой затылок и дёргает к себе. В секунду оказываюсь в его руках и вдыхаю аромат тепла и защиты. Не позволяю себе плакать, наслаждаясь секундами, где не нужны слова.

Я боюсь того, что будет завтра. С каждым днём всё становится хуже и страшнее. Вряд ли Ред подозревал, сколько во мне скрыто проблем и опасности для него и для брата, когда решил обладать мной. Да и я не могла предположить, что, оказавшись в его руках, захочу бороться за возможность жить. У меня не было до этого причин, ведь остальные, мои родные, счастливы каждый по-своему, им нет дела до меня. А вот он, этот странный и уродливый мужчина, превратился для меня в самое необходимое на всей планете. Он ещё не знает, что с каждым днём я всё больше влюбляюсь в него, и пусть это глупо, но именно эти чувства не позволят мне сдаться.

Глава 6

Меня кто-то переворачивает на спину, пока голова шумит, а во рту гадкий привкус. Издаю мычание и слышу довольный смех.

– Напилась, моя хорошая? Это даже лучше, тебе сегодня будет больно, – шёпот, очень знакомый, немного надрывает толстую оболочку опьянения. Приоткрываю глаза, но ничего не могу разглядеть в темноте.

Меня раздевают, оставляя только шёлковый топик. Снова переворачивают на живот, и обхватывают за талию.

– Посыпайся, сука, – громкий хлопок по ягодице вызывает испуг, от которого дремота исчезает. Голова кружится, пока медленно осознаю, что это Филипп, и он ударил меня.