Пока ложь не разлучит нас

У неё несколько дней не получалось заскочить в съёмную квартиру за серьгами. Сначала Илья предложил заглянуть в бывшую тётину квартиру перед тем, как он отдаст ключи новым жильцам. Камилла поехала. Дождалась, когда брат за ней заедет, села к нему в машину. Потом побродила по тёткиному жилищу, потрогала безделушки, стоявшие на полках между книг. Подумала и сняла со стены старую картину с качающейся на волнах лодкой. Картину рисовал какой-то их родственник, тётя утверждала, что картине больше ста лет.

Картина была скучной, потемневшей и совершенно Камилле неинтересной. До сих пор она стояла в прихожей, прислонённая к стене.

Поездка в тётину квартиру была ненужной. К тому же Камилла забыла там ключи от дома. Хорошо, что Антон уже приехал с работы, когда она вернулась домой.

О том, чтобы поехать в съёмную квартиру в выходные, не могло быть и речи, и Камилла поехала в понедельник. Дверь оказалась заперта только на один замок, обычно они со Стасом так делали, когда находились внутри. Камилла открыла дверь и тихо позвала:

— Стас!

Ей никто не ответил. Камилла заглянула в комнату — Стас полулежал в кресле. Она ещё не испугалась, она медленно к нему подошла и тронула за руку. Рука не показалась ей холодной, но почему-то она сразу поняла, что Стас мёртв. Камилла быстро подошла к тумбочке, на которой лежали серьги, схватила их и сунула в карман. Не глядя на Стаса, метнулась к двери, прислушалась. В подъезде было тихо. Выскочив за дверь, она опять заперла её на один замок и побежала вниз по лестнице.

Ключи она выбросила в мусорный бак неподалёку от своего подъезда, завернув их в целлофановый пакет. Пакет для этого пришлось специально купить в ближайшем супермаркете.

Стаса на следующий день обнаружила квартирная хозяйка.

Камилла сочувствовала рыдающей Юле, предлагала помощь и умирала от страха. Страх тогда уже мучил в полную силу.

Даже удивительно, что она сумела так мужественно держаться, что Антон ничего не заподозрил.

Камилла вышла из ванной и улыбнулась мужу.

— Давай повесим картину.

— Какую картину? — Антон не оторвался от планшета.

— Которую я привезла от тёти, — обречённо вздохнула Камилла. — Я же её тебе показывала! Забыл?

— Забыл, — равнодушно покаялся Антон.

Она принесла картину из прихожей и поставила на стол.

Картина действительно была старая, тёмная.

Камилла провела пальцем по гребешку нарисованной волны.

— Как хочется на море! Съездим куда-нибудь, когда границы откроют?

— Съездим.

Муж на мгновение поднял глаза от планшета и снова в него уставился.

Привыкнуть к этому было невозможно.

Неудивительно, что она проводила время со Стасом, отстранённо подумала Камилла. Антон плохо себя с ней ведёт. С этим надо что-то делать.

Она и на этот раз не показала обиду. Ради мира в семье приходится многое прощать, это давно она знала и давно этому следовала.

Камилла отнесла картину в прихожую, снова поставила к стене. Достала из сумки телефон и принялась просматривать электронную почту. Скидки из интернет-магазинов изучала внимательно, она не любила переплачивать. Одно письмо было от неизвестного адресата, и Камилла, не читая, его удалила.

* * *

Серый джип остановился прямо под окном. Юля смотрела в окно давно — как поговорила с Иваном, так и стала у окна.

Человек, выбравшийся из машины, мог быть Иваном, но мог и не быть. Юля видела его только однажды и помнила плохо. Правда, в интернете было много его фотографий, и она несколько дней их разглядывала перед тем, как решиться на звонок.

Вместе с мужчиной из машины вышла женщина, достала сигарету, закурила. Пара перекинулась парой слов, после чего мужчина пошёл к подъезду.

Жену Ивана Юля помнила лучше и сейчас попыталась вглядеться в лицо женщины. Кажется, она, жена Ивана. Тёмные, почти чёрные волосы чуть ниже плеч.

Ещё у жены Ивана были огромные чёрные глаза, но сверху глаз было не видно, конечно.

Юля тогда, после первой и единственной их встречи с Иваном и его женой, заметила, что Москва скоро станет похожа на Багдад, даже светловолосых детей почти не встретишь. Специально сказала, чтобы слегка уколоть Камиллу, в которой вполне можно было угадать наличие неславянской крови.

По-настоящему славянская внешность только у Юли. Её за азиатку даже при большом желании не примешь.

При воспоминании о Камилле ненависть затопила. Юля едва не застонала.

Женщина у машины подошла к урне, выбросила окурок. Чёрные волосы упали на лицо, женщина откинула их рукой. Юля не ошиблась, внизу Ивана ждёт Соня. Имя Юля спутать не могла, у неё бабку звали Софьей.

И тут же раздался звонок в дверь.

— Иван… — открыв дверь, прошептала Юля и заплакала.

Быстро повернувшись, она прошла в комнату и остановилась у окна.

Иван вошёл следом, огляделся, подвинув стул, сел у стола.

Юля прижала ладони к щекам, на секунду зажмурив глаза.

— Спасибо, что приехал.

Иван промолчал. Но смотрел он на Юлю с сочувствием.

— Мне стыдно об этом говорить… — помолчав, призналась Юля. — Но я расскажу. Стас снимал квартиру. Думаю, что у него была любовница.

Она смотрела мимо Ивана. Говорить об этом действительно было стыдно, противно.