Пока ложь не разлучит нас

— Ни на что не жалуемся, — признался Антон. — Мне очень нужно с вами поговорить. Уделите мне три минуты. Пожалуйста.

Странный у Александра Васильевича сделался взгляд. Мягкий, а вместе с тем словно просвечивал насквозь. Антон едва не поёжился.

— Меня зовут Антон Колесов. Я работаю вместе с вашей племянницей. С Анастасией.

Антон, спохватившись, полез в карман за правами, хотя пока никто у него документов не спрашивал.

— Пойдёмте. — В документы доктор не посмотрел, а спокойно направился к выходу из клиники.

Почему-то он перестал казаться толстым и добродушным.

На крыльце Александр Васильевич повернулся к Антону и спросил:

— Что с моей племянницей?

— С ней всё в порядке, — отчитался Антон. — То есть я надеюсь.

На крыльцо поднялась пожилая дама, с любопытством на них посмотрела, вошла в клинику.

Доктор спустился с крыльца и отошёл на пару шагов в сторону, Антон тоже.

— Я друг Станислава Росовского. Анастасия сказала, что он у вас лечился.

— Лечился, — спокойно подтвердил доктор.

— Чем он болел?

— Врачебная тайна.

Это Настин дядя сказал серьёзно, а показалось, что с юмором.

Доктор Антону нравился.

— Его убили.

— Слышал. Печально.

Разговорить доктора казалось задачей невыполнимой.

Антон достал из кармана телефон и показал фотографию Огаркиной.

Фотографию он догадался взять с сайта её компании. На фото Татьяна строго улыбалась в объектив.

— Вы знаете эту женщину?

Фотографию доктор рассматривал внимательно, взял телефон Антона в руки, увеличил изображение.

— Не помню такую, — доктор протянул Антону телефон. — У меня много больных.

Антон не понял, говорит доктор правду или нет.

Плохой из него сыщик.

— Настасья о вас рассказывала, — неожиданно улыбнулся доктор. — Как она работает?

— Отлично она работает.

Ехать сюда было идиотизмом.

— Простите за беспокойство, — хмуро буркнул Антон.

— Прощаю, — кивнул доктор и вздохнул. — Станислав Росовский был абсолютно здоров. В детстве у него были небольшие проблемы с сердцем, это у детей часто бывает. Станислав был здоров, но страшно за себя беспокоился. Я периодически выписывал ему витамины и советовал не слишком усердствовать в спорте. Всё! Никаких других назначений я не делал и советовал поменьше думать о болезнях.

— Он не был похож на больного, — согласился Антон.

— Он был истерик, — неодобрительно фыркнул доктор.

— Возможно, — опять согласился Антон. — Но кто-то его убил.

Доктор промолчал.

— До свидания. Спасибо, — поблагодарил Антон и пошёл к машине.

Когда сел за руль, доктора около дверей клиники уже не было.

Около клиники никого не было, только два жирных голубя пританцовывали около крыльца.

Он прикинул: ехать на работу было, пожалуй, уже поздно. И он поехал домой.

Потом он об этом пожалел.

Камилла смотрела на него несчастными глазами и страшно этим раздражала.

— Мил, ну что с тобой? — Антон старался проявлять участие. Она отдала ему себя, и он об этом помнил.

— Со мной всё в порядке, — она вымученно улыбнулась.

— Ну что ты психуешь, я же вижу!

— Я просто устала.

Уставать ей было не от чего, и они оба это знали.

Вечер тянулся и тянулся, Антон еле дождался, когда наконец можно будет лечь спать.

13 июля, понедельник

Просить Соню было противно, но больше просить было некого. В пятницу Соня сама предложила подежурить утром у Камиллы во дворе, понаблюдать, Камилла поблагодарила. А что оставалось делать…

Проводив Антона, она без конца подходила к окну. День выдался тёплый, но пасмурный. Солнца совсем не было, как в ноябре.

День очень подходил к её настроению.

Соня не звонила, и во дворе Камилла её не заметила. Во дворе вообще никого не было, кроме тётки с дряхлой собакой. Да и тётка пробыла не дольше нескольких минут.

Сама звонить Соне Камилла не стала, сняла с плечиков светлое платье, которое в этом году ещё не надевала, равнодушно посмотрела на себя в зеркало и заперла квартиру. Платье она купила в позапрошлом году в Португалии. Ту неделю отпуска она помнила хорошо. Тогда она ещё не встречалась со Стасом, тогда в её жизни всё было правильно.

Антон смотрел на неё весёлыми глазами, фотографировал её на фоне тихого моря и терпеливо ждал, когда она крутилась в примерочных магазинов.

Внизу Сони тоже не было. Камилла внимательно оглядела двор, достала телефон, включила видеозапись.

Обходить вокруг дома не стала, дошла до супермаркета, не слишком поглядывая по сторонам, и повернула назад.

Было так тоскливо, что не хотелось передвигать ноги. Ей не нравилась Соня и противно было принимать помощь, но то, что жена Ивана не появилась и не позвонила, Камиллу добило.

Она сбросила босоножки, босиком дошла до дивана и села, откинувшись на спинку.

Надо было вымыть руки. За время карантина это стало привычкой.

Камилла не пошевелилась, только старалась руками ни к чему не прикасаться. Кроме телефона, который продолжала держать в руках.

Телефон зазвонил минут через пять.

— Камилла, здравствуйте, — послышался неуверенный Сонин голос. — Я внизу. Я поднимусь?

— Поднимайся, — равнодушно бросила Камилла.

Пришлось встать, отпереть дверь.

— Не было письма? — с тревогой спросила Соня.

Больше всего Камилле хотелось самой смотреть на неё с тревогой.