Пока ложь не разлучит нас

Будем надеяться, что Антона никто не угробит. Угробят, скорее всего, Камиллу. Её угробят, Антон узнает, что она изменяла ему со Стасом, и будет всю оставшуюся жизнь вспоминать её с ненавистью.

Надо оставить записку, всерьёз подумала Камилла. Надо написать, что это была не она, это была другая Камилла. Другая Камилла не понимала, что, кроме Антона, ей никто не нужен. У неё было временное помешательство.

— Антон, я очень тебя люблю.

Антон остановился, обнял её одной рукой, чмокнул в щёку. Очки съехали с лица, Камилла придержала их рукой.

Ей очень хотелось услышать, что он тоже безумно её любит, но Антон зашагал дальше, и она пошла дальше, глядя ему в спину.

Если он сейчас обернётся, с безысходной тоской решила Камилла, расскажу ему всё. И пусть будет что будет. Ей показалось, что она и минуты больше не выдержит обмана, которым себя окутала.

Но Антон не обернулся.

20 июля, понедельник

Вечером Антон ещё раз наведался к участку Огаркиных. Вернее, наведался уже почти ночью. Посёлок ещё не спал, но дачники уже сидели по домам. Камилла напрасно побоялась идти с ним, на улице посёлка он никого не встретил.

Тойоту хозяева загнали на участок. В сгущающейся темноте Антон едва её разглядел. Когда выходил из посёлка, сторож запирал на ночь калитку. Ещё минута, и Антон рисковал остаться здесь до утра.

Напрасно он уговорил Камиллу не уезжать, остаться до утра понедельника. Ничего из его расследования не вышло.

Утром он выехал рано, чтобы успеть в Москву до пробок. Камилла решила выбираться на электричке, и он был этому рад. Мысленно он уже настраивался на работу и не хотел думать ни о чём другом.

У переезда помедлил, решая, не свернуть ли к посёлку Огаркиных, но игра в сыщиков сегодня выглядела по-идиотски, и Антон проехал мимо.

Доехать действительно удалось до пробок, он явился в офис даже раньше, чем обычно. Отпер кабинет, бросил ключи на стол. Потянулся, чтобы включить компьютер, отдёрнул руку и быстро пошёл к офису Берестовой. Он был уверен, что дверь окажется заперта, но она открылась, когда он повернул ручку.

Антон не сразу вошёл в открытую дверь, он помедлил, как будто боялся этого делать.

Анастасия в одиночестве сидела за своим компьютером.

Антон подходил к ней медленно. Ещё можно было остановиться, пошутить, спросить какую-нибудь ерунду, но он ничего не говорил. Он рывком поднял её с кресла и прижался к губам. Наверное, он слишком сильно сжимал ей спину и плечи, но обнимать её не так рьяно он просто не мог.

В него вселился бес, и ему это нравилось.

— Почему не дождалась в пятницу? — это Антон спросил через несколько минут, когда снова обрёл способность разговаривать.

Настя не ответила. То есть ответила, только молча. Без слов было понятно, что она тоже сопротивляется бесу. Пытается сопротивляться.

— Пойдём, — Антон погладил её по плечу. — Пойдём отсюда, Настя.

Он поедет с ней в гостиницу и снимет номер.

Она послушно выключила компьютер, взяла с тумбочки сумку. Заперла дверь офиса, дождалась, когда он запрёт кабинет.

Антону было всё равно, увидит их кто-нибудь из коллег или нет, но судьба им подыгрывала, как могла. Коллег они не встретили, коллеги начнут подходить попозже.

Садясь в машину, он заметил, что сердце бьётся сильно и глухо.

— Сиреневый бульвар, — кашлянув, сказала Настя.

Наверное, ей говорить было так же трудно, как и ему.

— Что? — не понял он.

— На Сиреневый бульвар. — Настя на него не смотрела. Она смотрела прямо перед собой. — Я там живу.

Пряди волос падали ей на лицо, но она их не убирала.

Город уже заполнялся машинами. Хорошо, что они ехали в сторону от центра, иначе больше стояли бы, чем перемещались.

Впрочем, Антон был согласен ехать хоть до скончания века.

Его ничто уже не могло остановить.

* * *

Письма от Камиллы начали приходить поздно вечером, пачками. Дождалась, когда Антон заснёт, с неприязнью решил Иван.

Ему не нравилась Камилла. Ему не нравились лгуньи, а особенно те из них, кто наставляет мужьям рога.

Мерзость, и больше ничего.

Камилла, не добавляя ни слова, пересылала письма, которые в своё время отправила Стасу. Стасу она тоже много слов не писала, только поясняла, где и когда сделаны прикреплённые к письмам фотографии.

Иван, рассматривая фотографии, должен был испытывать негодование, даже, наверное, ненависть, но неожиданно поймал себя на том, что Камиллу жалеет. Она сидит сейчас в дачном доме и боится, что проснётся Антон, а ещё наверняка боится, что за дверью её подстерегает убийца, и всё это смешно и глупо. То есть всё это было бы смешным и глупым, если бы Стас сейчас не лежал на кладбище.

Камилла раскаивается, уверяла Соня.

Оторвавшись от компьютера, Иван встал, заглянул в спальню. Жена спала, свернувшись калачиком. Он тихо закрыл дверь.

К трём часам ночи Иван понял, что перестал воспринимать информацию. Заварил очередную кружку чая, но чай не помог, мозг отказывался работать.

Он тихо лёг рядом с женой. Несмотря на усталость, сон не шёл, и он мысленно перечислял всё, на что стоило обратить внимание.

На самом деле стоящих зацепок не было.