Пока молчат оракулы

— Так точно, — повторил Рамиров.

Итак, вербовка в Легион состоялась, думал он по пути домой. Но что это мне дает? На Бригадира так и не удалось выйти. Среди членов «приемной комиссии», скорее всего, его не было. Иначе он опознал бы шапочку «оракула». Следует признать, что эта приманка, на которую я так надеялся, не сработала. Наверное, надо было предпринять что-то другое. Но что? Не спрашивать же в упор у всех подряд, как отыскать Бригадира? На данном этапе это выглядело бы весьма подозрительно. Может, стоило прибегнуть к силовым методам? Разогнать всю эту контору голыми руками, взять за глотку хотя бы того же полковника из «комиссии» и выбить из него информацию о Бригадире!.. Нет, дружище Ян, такое проходит только в боевиках. Остается одно: запастись терпением. В нашем деле оно играет главную роль, не забывай, ты же бывший оперативник!..

Но чем больше Рамиров уговаривал себя таким образом, тем все больше нарастало в нем стремление как-то ускорить события.

Он не подозревал, что на следующий день они примут совершенно неожиданный оборот.

РЕТРОСПЕКТИВА-10. НЕЖДАННЫЕ ГОСТИ

Когда Рамиров вернулся в пансион, уже смеркалось. Дверь ему открыл старик Георгий.

— Вас… это… — сказал он, опасливо косясь куда-то наверх, — сама хозяйка несколько раз спрашивала. Велела зайти к ней, как придете…

— Слушаюсь, — сказал Рамиров, преувеличенно козырнув швейцару.

Георгий всю свою жизнь прослужил в должности начальника склада военного имущества, имел звание обер-прапорщика, чем до сих пор тайно гордился. Однажды Рамиров застал его в своей комнатушке примеряющим выцветший китель без погон, но с рядами сверкающих медалей «За безупречную службу», и с тех пор не упускал случая подначить старика.

Он знал, что сердце ветерана в такие моменты размякает, как воск под солнцем.

— Ладно, ладно, — пробормотал Георгий. — Идите себе с богом…

Дверь в апартаменты госпожи Лэст была приоткрыта, и оттуда тянуло кислыми щами, в совокупности с запахом какого-то инсектицидного препарата.

Кутаясь в потертую шаль, хозяйка пансиона раскладывала на столе какие-то карточки. Сначала Рамиров принял ее занятие за карточный пасьянс, но потом увидел, что это были старые, еще черно-белые, фотографии, отпечатанные на скверной, желтеющей со временем бумаге.

Зачем я ей понадобился, подумал Ян, осторожно стучась в косяк. Опять будет требовать какие-то деньги?..

Старуха подняла голову, и Рамиров вдруг увидел на ее щеках, обильно покрытых дешевой пудрой, дорожки от слез.

— Что случилось, мадам? — спросил он, входя в комнату.

Она молча показала ему одну из фотографий, на которой в объектив застенчиво косился белобрысый карапуз в шортах и большой кепке.

— Знаете, каким хорошим мальчиком он был в детстве? — вздохнула госпожа Лэст (и куда только девалась ее обычная грубость?). — Он всегда мечтал стать военным. Помнится, даже тренировался, какие-то штанги притащил в дом, потом целыми днями пропадал в тире… столько денег перевел на эту чертову стрельбу!.. Он у меня рос без отца, но всегда хотел быть мужчиной…

Она вдруг всхлипнула и поднесла к глазам уголок шали.

Рамиров молчал. Он по-прежнему ничего не понимал.

— Убили его сегодня, — обвиняющим тоном вдруг объявила госпожа Лэст и перевернула фотографию вниз лицом. — Какие-то сволочи зашли в мастерскую, где он работал, — и в упор, прямо в лицо… За что? За что они убили моего сыночка? И как я теперь без него буду жить?

— Когда это произошло? — осведомился Рамиров, не слыша себя.

— Да уж пора закрываться было, но он, видно, в тот день решил остаться еще поработать… Деньги-то ему хозяин мастерской платил не ахти какие, вот мой мальчик и прирабатывал как мог… День рождения у меня скоро, вот он мне, наверно, хотел подарок какой-нибудь сделать, денежки-то и копил…

Плечи ее затряслись от еле сдерживаемых, беззвучных рыданий.

Рамирову невольно стало жалко эту старую, внешне грубую и бесцеремонную женщину, лишившуюся внезапно смысла дальнейшего существования в этом мерзком, циничном мире, где матери растят сыновей для того, чтобы их мальчиков убивали… И еще Ян невольно вспомнил, что именно госпожа Лэст подобрала его три года назад под забором. В буквальном смысле этого слова, потому что тогда, под влиянием стресса, вызванного разрывом с ЮНПИСом, Ян пил не просыхая и быстро опустился до статуса бездомного и безденежного бродяги… Неизвестно, чем он приглянулся, несмотря на свой неприглядный вид, хозяйке пансиона, только она приложила все усилия к тому, чтобы вернуть его к нормальному существованию.