Пока муж в командировке

- Хорошее вино существует для того, чтобы его смаковать. Это своеобразный вид искусства, как, например, хорошая парфюмерия. Ты же не выльешь на себя полфлакона французских духов? Вот и хорошее вино бутылками не пьют. Это неприлично. Так что мы будем пить?

- Вино, - решила я. - Напиваться сегодня не станем, лучше пообщаемся.

Через десять минут мы смаковали красное сухое вино из роскошных бокалов и ели настоящее грузинское сациви.

- Очень вкусно, - похвалила я, съев все до кусочка. - Можно попросить у вашего повара рецепт?

- Не советую, - ответил Ираклий Андронович. - Повара - люди творческие, свои секреты не выдают.

Я взяла бокал, сделала маленький глоток, подержала между языком и нёбом. Наверное, я никудышный ценитель. Благородное сухое вино кажется мне не таким вкусным, как полусладкое.

- Тебя что-то тревожит? - спросил Ираклий Андронович. - Мне все время кажется, ты хочешь что-то сказать и не решаешься.

Я пожала плечами и вежливо объяснила, что просто мне немного не по себе.

- Почему? Из-за того, что узнала, кто твой отец?

Я кивнула, не поднимая головы.

- Ты боишься плохой наследственности? - продолжал бередить мои тайные страхи именинник.

- Катя сказала, что Штефан был наследником дегенератов и садистов. Значит, и во мне течет та же… порченая кровь?

- Ничего подобного, - спокойно ответил Ираклий Андронович. - В роду Батори все было доведено до крайности: и отвага, и жестокость. Само слово «батор» означает «храбрый». Кстати, - прервал он сам себя, - любопытная аналогия. «Батор» у венгров, «батыр» у азиатов, «богатырь» у славян. Чувствуешь связь?

Я не ответила. Лингвистические подробности сейчас интересовали меня меньше всего. Ираклий Андронович бросил на меня проницательный взгляд и сказал:

- Тебе нечего бояться. Ты из рода короля Матиаша, а он был достойным и сильным человеком.

- Но были и другие! - напомнила я. - Не отважные, а жестокие! Как отличить одно от другого?

Ираклий Андронович высоко поднял бокал и сделал два маленьких глотка. Вместо рассуждений на затронутую тему он полюбовался на свет насыщенным цветом вина и решил поведать мне одну старую притчу. Ученик спросил: «Учитель, как отличить отвагу от жестокости, если жизнь - непрерывная битва?» И учитель ответил: «Вот перед тобой меч. Одна его сторона называется жестокостью, другая - отвагой. Сможешь ли ты назвать мне без ошибки имя каждой стороны?» Ученик сказал: «Учитель, это невозможно. Стороны меча одинаковы. Никто не сможет узнать, какая его сторона называется жестокостью, а какая - отвагой». Учитель покачал головой и объяснил: «Узнать это очень легко. Когда вынимаешь меч из ножен, спроси себя, во имя чего ты это делаешь? Тогда будешь точно знать, какая сторона меча обращена к тебе: жестокая или отважная».

Повисла недолгая пауза. Я смаковала чудесную притчу, как хорошее вино.

- Какая мудрая сказка!

- Это не сказка, Маша, - возразил Ираклий Андронович. - Это говорил старик Конфуций очень-очень давно, еще до того, как первый Батори появился на свет. Так что если ты боишься или сомневаешься в себе, прежде чем обнажить свой меч, спроси: зачем ты это делаешь? Вот и весь секрет. - Ираклий Андронович откинулся на спинку стула, оглядел комнату и продолжил: - Мне было бы приятно, если бы ты меня о чем-нибудь попросила. Попроси, Маша. Сегодня какой-то необыкновенный день: все перемешалось - хорошее, плохое… Скажи, что ты хочешь, сними с души тяжесть.

- И вы выполните мою просьбу?

- Выполню, - пообещал Ираклий Андронович, однако спохватился и уточнил: - Если, конечно, буду в силах.

Ясно. Хозяин дома испугался, что я попрошу его вернуть украденные картины в музеи. Но я хорошо понимала, что это абсолютно невыполнимо. При жизни этот человек не расстанется ни с одной жемчужиной из своей сокровищницы.

- Есть у меня одна просьба. Только не знаю, могу ли я об этом даже заикнуться.

- Попробуй.

Я посмотрела на Ираклия Андроновича и решилась:

- Можно достать тело Штефана и похоронить по-человечески? Меня страшно мучает мысль, что он лежит на дне того пруда, где мы его…

Я не договорила и с трудом проглотила комок в горле.

- Очень жаль, Маша, но ты опоздала, - сказал Ираклий Андронович. - Штефана уже похоронили.

Я растерялась.

- Видишь ли, мои люди достали его тело сразу после вашего отъезда, - объяснил Ираклий Андронович. - Сделали вскрытие, как полагается. Извини, но я должен был знать, что произошло. А когда все выяснилось, тело Штефана перевезли на родину и похоронили рядом с его матерью.

Я поразилась.

- Как вам это удалось? Его же отравили, убили! И что дальше? Никакого расследования не будет?

- Не будет, - подтвердил Ираклий Андронович. - Какой в этом смысл? Убийцу-то уже в тюрьму не посадишь… В общем, я решил не ворошить эту грустную историю. Пускай Штефан и твоя подруга сами разберутся между собой. Согласна?

- Согласна, - тихо ответила я и сразу спросила: - А как корона оказалась в России?