Пока мы не встретимся вновь

Посадив самолет, Макгир подъехал к зданию школы. Они выбирались из кабины, когда к самолету подскочил кипящий от ярости Поль.

— Вы знаете, что вас не было около часа? Я места себе не находил от беспокойства, чуть с ума не сошел! Проклятье, Макгир, ты что, спятил, где твои мозги?!

— Потише. Урок продолжается час. И если уж на то пошло, мы вернулись на три минуты раньше срока.

— Урок? — недоверчиво произнес Поль. — Какой еще урок? Я просил тебя покатать Фредди, ни о каком уроке речи не было.

Теренс Макгир взглянул на Фредди. Она смотрела на него чистыми глазами, которые видели, как он уже знал, дальше и лучше любых других глаз. Твердо сжав губы, Фредди как бы говорила: она, конечно, понимает, что лгать нехорошо, но, что поделаешь, иногда приходится, когда дело того стоит.

— Простите, но я мог бы поклясться, вы сказали, что Фредди хочет взять у меня урок, — проговорил пилот. — Извините, я, должно быть, неправильно вас понял. Я не хотел причинять вам беспокойство. Вообще-то урок стоит шесть долларов — четыре за аренду самолета и два собственно за урок… Но я возьму с вас только четыре, раз вы хотели, чтобы я просто покатал ее. Ах, и еще одно. Я должен дать молодой леди формуляр полетов.

Он заторопился в пристройку, служившую ему кабинетом, и вернулся, делая в формуляре первую запись.

— Вот здесь ты должна расписаться, Фредди. Теперь возьми его себе и смотри не потеряй.

— Ни за что, — выдохнула Фредди с сияющим от благодарности лицом. — Я ни за что его не потеряю. Мак, я обязательно приду снова. Не знаю когда, но как только смогу.

— Поверь мне, малышка, я в этом не сомневался. Ни на секунду. До встречи, Фредди!

— До встречи, Мак!

7

Летом 1933 года в Шампани, на террасе замка де Вальмон, виконт Жан-Люк и виконтесса Аннет де Лансель приветствовали Поля и Еву, впервые приехавших в замок со своими дочерьми. В соответствии с традицией семьи Лансель хозяйка замка сама разливала шампанское, когда поднимался первый бокал на любой семейной встрече в Вальмоне. Сегодняшний же повод был не просто символическим, а заключал в себе особую важность.

— Конечно, Фредди уже достаточно взрослая, чтобы выпить шампанского, — заявила виконтесса. — Тем более что у нас сегодня такой замечательный повод. — Она наполнила бокал тринадцатилетней Фредди.

Смакуя искристое вино, Поль вдруг понял, как он тосковал по Вальмону и как настойчиво отгонял мысли о доме, где прошло его детство. Ни в одном другом месте, где ему когда-либо приходилось жить, он не ощущал такого странного, почти осязаемого, а теперь почти забытого чувства гармонии между землей и тем, что на ней произрастает. Невидимые узы родства так крепко привязали его к этому краю, что, казалось, протяни руку — и ощутишь их прочность. Каждый глоток воздуха Шампани наполнял его ощущением благополучия и беззаботного веселья. Эти места дышали необычайным радушием. Вид океанской шири никогда не дарил ему такой радости и полета души, как лениво раскинувшееся на холмах море семейных виноградников, над каждым из которых в течение нескольких недель созревания урожая будет развеваться сине-красное знамя Ланселей, точно так же, как Поммери поднимут над своими виноградниками белое, а Вдова Клико — желтое.

Поль с гордостью посмотрел на Еву, Дельфину и Фредди, сидящих рядом на залитой солнцем террасе. Они только что приехали из Парижа на автомобиле. Путешествие заняло всего два часа. Двумя неделями раньше они выехали из Лос-Анджелеса на поезде, пересекли всю территорию Соединенных Штатов и пересели на океанский лайнер, доставивший их во Францию. Получив на службе двухмесячный отпуск, Поль решил, что настало наконец время привезти жену и детей в дом предков, где они никогда не были.

Виноградные лозы в цвету благоухают как тропическое растение. Цветение продолжалось две с половиной недели до первых чисел июня. К счастью, обошлось без страшных весенних заморозков. В период опыления цветов, словно в ответ на мольбы виноградарей, выдалась теплая и влажная погода с умеренным ветром, и теперь виноградные кисти спокойно наливались животворным соком в долине.

Вальмон расположен к северу от Отвийр — деревни, куда в семнадцатом столетии пришел Пьер Периньон и, поселившись в старинном аббатстве Святого Петра Отвийерского, развил бурную деятельность, позволившую ему по истечении сорока шести лет строго упорядоченной жизни, в часы, не занятые служением Господу, отыскать секрет превращения превосходного местного вина в шампанское.