Пока мы рядом (сборник)

– В то время как раз перед очередными выборами в Думе опять поднялся вопрос о легализации проституции, о правах секс-меньшинств и тому подобная «популизма». Забродин с учетом своего холостяцкого положения и интереса к женскому полу получил задание отыскать самую больную точку в этих вопросах и накопать что-нибудь «из ряда вон». Теперь мы вспоминаем, что вроде бы ему это удалось. Но что? И еще: в понедельник слинял ты. В среду Забродин собирался скинуть мне «завязку» материала, как он говорил. Но на работе в тот день не появился, по электронной почте тоже ничего не прислал. Меня это даже задело – думала, что за материалом охотятся конкуренты, хотят перекупить его у Деньки. Думала, он выйдет на связь тайно. Словом, неделю я прождала сигнала. Наши знали, что Заброда работает по заданию, так что никто его отсутствию не удивлялся. Решили даже, что он оказался каким-то образом втянутым в твою историю. И только в следующую среду мы зашевелились. Дома никто не отвечает. Мобильник заблокирован. Тут нас проняло наконец по-настоящему. Я даже попросила наших ребят ненавязчиво поинтересоваться в ОВД, с которым они контачат, как быть в таком случае? Ведь близких-то у него здесь нет!

Неофициально нам ответили, что заявление о пропаже в этом случае не примут раньше двух недель, и то – от родственников. У Деньки, ты знаешь, жива только младшая сестра, да и та где-то в Губахе. Пока мы ее разыскали, пока она выслала заверенную заяву – время и пролетело. А тут, слава богу, и ты объявился. Две такие потери мне не пережить…

Мариша чуть опустила голову, но я заметил отблеск улыбки, так молодившей ее лицо. И понял, что больше никогда не смогу отказать этой женщине в любой помощи и участии – именно за то достоинство, с которым она всю нашу с ней ситуацию принимает. Мне захотелось обнять ее и уверить, что любящих меня людей во всем свете раз-два и обчелся, так что каждый – Бесс, Колян, Венька, она, да, может быть, мать Стаса, Антонина Петровна, для меня на вес золота.

Но, как и всегда, я застеснялся открытого проявления чувств и постарался скорее перевести разговор на сугубо деловую основу:

– Последний раз мы пообщались от души на том самом мальчишнике. Мы и собирались-то как раз у Дэна, на Нагорной. Ребята тогда еще шутили, что от Дэна ровно сто метров до дома моей мамочки. «Нейтральная полоса», которую я не перехожу годами. Ты ведь знаешь, с женой он давно разбежался. Погоди-ка, погоди… И как раз тогда Заброда намекнул, что вроде бы намечается перелом в его холостяцкой жизни. Он еще настойчиво просил меня не проговориться моей благоверной!

Мариша вопросительно посмотрела на меня.

– Ты знаешь, ведь бывшая жена Деньки и бывшая моя жена – подруги! Дружили еще с института, учились в параллельных потоках. Прямо неразлейвода! Где-то я даже слышал сплетню, будто Денькина Ирка и подсиропила мою – поймать меня «на живца». Причем «живца», прости, Мариш, – не моего происхождения. А мне тогда было все равно, да и жаль ее стало. Я и притворился, мол, поверил, что ребенок мой. Девка теперь уже замужем, а правды даже моя мать не знает. Ругает, что не уделяю дочери внимания – якобы из-за этого мы и с женой развелись. А мы с моей Элькой только и вздохнули после развода. Есть дочь, есть отчим, и можно больше не врать друг другу.

Что-то я разоткровенничался сегодня. Сказывается временная изоляция под крылом Ерохина. Я остановился, заметив, как резануло Маришу словечко «моя» в отношении к другой женщине. Хотя в наших отношениях с Элькой все всегда было, как в песне: «Течет ручей, бежит ручей, и я ничья, и ты ничей…» Деловой союз, в котором мы оба спрятались от людского любопытства: она – по поводу нежданной беременности, я – по поводу подозрительного равнодушия к женскому полу. На самом деле Элька так и не смогла избавиться от чувства к настоящему отцу дочки, а во мне даже комендантша Раиса Петровна вызывала симпатии больше, чем самые красивые сокурсницы. И дело тут было, конечно, не в девушках, а в густых красковских елях и инициалах, вырезанных ножом на деревянном столе: «К+М». От этого не оторвать мое сердце…

Но это я так, в сторону…

– Давай-ка вернемся к Дэну. Когда, говоришь, он пропал?

Мариша закурила, откинулась в кресле, припоминая…

– Нам казалось, что сразу после твоего ухода с этой девчонкой. А на самом деле его хватились в четверг, тридцатого, когда он должен был отправиться готовить репортаж о праздновании Дня знаний. Тридцать первого в мэрии полным ходом шла подготовка. Помнишь, я еще тебя уколола этим в момент твоего ухода?

– Помню, как ни странно! Но День знаний – тема хоть и расхожая, но мелкая. Вряд ли Денькин репортаж мог серьезно ущемить чьи-то интересы. Разве что он раскопал жуткое вредительское книгосожжение в День знаний прямо на Красной площади. Да и тогда еще надо доказать причастность властей или кого-то там еще к такому акту вандализма. И слишком все это мелко, сиюминутно. Припомни, а не разрабатывал ли Дэн какую-то глубокую тему? Серию репортажей, что ли? Не затрагивал что-то больное, опасное?

Мариша покачала головой: