Читаем Пока на Землю падал снег... (СИ) полностью

  - Неправда! - я резко вскакиваю, из моих глаз катятся прозрачные льдинки, так напоминающие человеческие слезы, - Природа бы никогда такого не допустила! Это закон людей! Бестолковый и глупый.

  Алекс тоже встает, обнимает меня, покачивает из стороны в сторону, будто ребенка успокаивает.

  - Не плачь, пожалуйста. Подумай, что было бы без равновесия? Чтобы научится ценить хорошее, нужно прежде пройти через горе. Притом.. сколько утопистов было, и все терпели поражение. Своенравие людей брало верх, невозможно всё контролировать.

  Я не знаю, что такое "утописты", но всё равно упрямо шепчу в ответ:

  - Всё равно так не должно быть.

  - Есть вещи, которые просто случаются, их невозможно изменить.

  - Невозможно или нет желания?

  - Невозможно собрать всё желание в одно. Но разве подобные разговоры стоит заводить в новогоднюю ночь?

  "Да!" - почти выкрикиваю я, - "Потому что потом у меня уже не будет возможности узнать что либо новое о людях". Но вслух отвечаю:

  - Нет, ты прав. Чем тогда займёмся?

  - Помнишь, я обещал быть для тебя волшебником? - улыбается Алекс.

  Я киваю:

  - Но ты же не волшебник?

  - Но как твой личный новогодний гид я обязан показать почти волшебные местечки, которые никогда не засыпают.

  - Далеко? - я следую за ним.

  - 10 минут, не более, - уверенно отвечает Алекс и я ему верю.

  Через полчаса я ощущаю себя кем то вроде злодейки, потому что очень хочется смеятся над растерянностью и смущением своего проводника. Мы кружим, кружим по пустынным, вымороженным переулкам, то и дело натыкаясь на тупики, а Алекс тем временем то озадаченно хмурится, то раздраженно бурчит что-то себе под нос.

  - Мы ещё не заблудились? - в очередной раз уточняю, и не сдержавшись, хихикаю, прикрыв рот рукой в пушистой варежке.

  - Да.., - автоматически отвечает Алекс, и спохватившись, поправляет себя, - То есть, нет, конечно! С чего ты взяла?

  Я рассматриваю окна ближайшего дома и как бы между прочим замечаю:

  - Но, Алекс, это уже 10-й тупик!

  - Из тупиков есть выход, - настаивает он, и подхватив меня за руку, увлекает к правому повороту, откуда мы до этого собственно и вышли.

  Я услужливо киваю, вспоминая, как бывало, заблудившись в лабиринтах пещер, могла пробродить там сутки и только потом найти выход.

  - Я не мог заблудится, потому что прожил в этом городе 25 лет и знаю его, как свои пять пальцев!

  25? Я не знаю, как у людей отсчитываются года, но у нас совершеннолетие наступает в 51 год. А мне в этом году уже стукнуло 53. Алекс не выглядит сильно молодым, я видела этой ночью и младше его. Значит, могу предположить, что уже тоже переступил границу совершеннолетия.

  - Может быть у кого то спросить? Ой.., - я почти въезжаю в его спину, когда Алекс резко притормаживает.

  - Ага, вот она! - Алекс указывает на какую то табличку в облупленной оправе, которая примостилась на одной из стен. Он поворачивается ко мне и радостно целует в щеку, - Говорил же - волшебный! Даже не сразу найдешь.

  Я ошеломленно застываю на месте, боюсь даже моргнуть, предполагая, что этот мир, как и я, может расколоться надвое. Он меня поцеловал.. поцеловал.. в щеку! Она пылает, словно я прыгнула в костер. Поцеловал, как Степан Лику тогда. Только не в губы, а щеку.. но это не важно! Значит я Алексу тоже нравлюсь. Больше или меньше? Или так же?

  - Ты чего? Ау, Алтея? - Алекс улыбаясь, смотрит на меня, - Расхотелось идти?

  Я отрицательно мотаю головой. Разве он не понимает? Это так важно.. поцелуй..

  - У тебя.. тебя.., - я ласково и осторожно касаюсь его правой щеки ладонью. Мне тоже стоит его поцеловать в ответ? Или так не делается? - .. снежинка тут..

  - Тут тоже? - он трется щекой о мою ладонь, а потом перемещает мои пальцы себе на губы, - Очень холодная снежинка, которую стоит прогнать..

  - На губах? - я неотрываясь смотрю на него. Его взгляд согревает теплотой. Наверно таких, как Алекс больше нет.. Самый самый..

  - На губах, - он целует мой указательный палец.

  Стройный перезвон колокольчиков звучит так же неожиданно, как гром средь бела дня. Мое сердце недовольно заходится бешеным стуком.

  - Мы нашли, что хотели? - шепчу я и не сразу узнаю свой голос. Настолько жалобно он звучит. Алекс накрывает мою ладонь своей и оглядывается. В паре метров от нас примостилась стеклянная дверь, которая приветственно подмигивает сеткой - гирляндой из лампочек - спиралек, а потом двумя широкими хвостами распадается по обоим бокам. И разделившись на несколько вьющихся нитей, спускается вниз, сливаясь с землей цветной паутинкой. Сам магазинчик вроде бы даже как будто скрыт ото всех, не представляя из себя ничего особенного, но в то же время распространяет ореол доброжелательности, так и приглашая войти. По моему телу пробежала дрожь узнавания, словно я каким то образом вернулась в свой собственный мир. Мне непреодолимо захотелось попасть внутрь и понять, что же меня так манит.

  - Магазинчик сувениров. Небольшой, но очень интересный. Так давно стоит, что я ещё сюда заглядывал с родителями, когда бегал в коротких штанишках.

  Мы подходим ближе. Рука Алекса ложится на треугольную дверную ручку с изображением на внешней стороне стрелы цвета бронзы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза