Пока не будешь счастлив

Вредной меня называли часто. Особенно домашние. Тут я начала подозревать, что Женек уже давно подружился с моей мамой и это она сдает ему мое местоположение, поэтому мы так часто встречаемся.

– Ты даже не пытаешься ничего сделать, чтобы почувствовать новогоднее настроение.

– Бред, – сказала я. – Настроение – это то, что приходит и уходит само собой. Невозможно его приобрести по собственному хотению.

Я принялась размазывать конденсат по стенкам стаканчика, только бы не смотреть Женьку в глаза. Он выглядел решительно.

– Ты не права… – сказал Женек, и, хотя он сделал это мягко, я возмутилась.

– Я же не первый день живу! И уже четко знаю, что настроение – это не то, над чем люди имеют власть. В наших силах разве что испортить чужое… Вот как ты сейчас мне сделал.

Женек не смутился. Он даже усмехнулся. Тогда я, чтобы скрыть досаду, закрылась стаканчиком и принялась долго, но понемногу из него пить.

– Ты хоть разочек пробовала самой его себе создать? Сходить там на городскую елку например?

– Мне че, пять лет?

– Съесть шоколадного Деда Мороза?

Я промолчала на эту нелепость. Шоколад и в обычный день слабо справляется с тем, чтобы поднять мне настроение. Что уж говорить о Новом годе.

– Посмотреть балет «Ночь перед Рождеством»?

– Женек, ну ты кого про балет спрашиваешь? – я усмехнулась, а затем принялась грызть ободок стаканчика.

– Ладно, – сказал Женек. Теперь и он понял, что спрашивать меня о культпоходе в театр нелепо. – А подарки? Возня с подарками очень поднимает новогоднее настроение. Только важно это делать заранее, чтобы без спешки и в удовольствие.

Последнюю фразу Женька я восприняла как личное оскорбление. Тоже мне нашелся советчик! А сам он что делает в торговом центре тридцать первого декабря? Да и вообще все эти его речи звучат, как монолог проповедника забытой церкви.

– Еще есть книжки новогодние, их специально пишут, чтобы настроение поднимать, – продолжал Женек, но я его уже не слушала. – Мне одна нравилась… Не вспомню уже, как называется, какое-то длинное там название… на «когда» вроде начиналось… или на «пока».

Я одним глотком допила колу, а потом резко поднялась. Женек вскинул голову. Он наблюдал за мной, поджав губы.

– Все, Женек, мне пора. Пока.

– Я что-то не так сказал? – сказал он, впрочем, явно не раскаиваясь.

– Ну, в общем, нет. Кроме того, что назвал меня врединой и сказал, что я не умею обращаться со временем… и про балет тоже было неприятно…

Я шутила, но Женек становился мрачнее. Он хлопал своими щенячьими глазами, пока я не добавила:

– Успокойся. Мне просто на работу пора… Какой же ты дурачок.

Я развернулась и пошла, теперь уже не переживая за моральное состояние Женька. Он же рассказывал, что настроение можно самому себе создать. Вот пусть и создает.

Худшее событие года

Остаток смены прошел неплохо. Правда, Алина до минуты высчитала, на сколько я задержалась, а потом наорала на меня. Но после этого она делала вид, что я не существую. Мне это нравилось. Правда, когда я стала размахивать подносом, потому что мне было скучно, она все-таки сделала мне замечание. Я закатила глаза, но послушалась. Может, не уволит еще, кто знает?

Людей реально было мало. Чем ближе к ночи – тем меньше их становилось даже на улице. Я вглядывалась в окно, не зная, чем еще себя занять, и наблюдала за редкими прохожими.

Прошли мамы с детьми, все, как один, в шапочках с помпонами. Дети то оббегали мам, то отставали на десяток метров. У ребятни была пара бенгальских огней на всю ораву, и, кажется, они спорили, кто будет держать огонек, пока тот будет гореть. Ругались, пока не уронили его в лужу. Потом кто-то из них заплакал, а остальные стали придумывать новое развлечение.

Когда мимо окон проходила шумная компания молодых людей, я отвернулась. Ненавистно мне смотреть на то, как люди моего возраста веселятся в то время, как я работаю.

В кафе не заходили. Мы вяло переговаривались с Машей. Обе уже хотели домой, и обе уже достаточно устали, чтобы понять: как бы нам ни хотелось сегодня подольше не спать, мы сдадимся рано. Маше то ладно. Не знаю, как она будет встречать Новый год, но в любом случае, гораздо менее увлекательно, чем я.

Предвкушая вечеринку Кирилла, где будет куча народу, но главное, он сам, я забывалась и начинала улыбаться. Машу это удивляло. Она, как и многие другие, была нечастым свидетелем моих улыбок.

– Что такое?

– Ниче, – сказала я, стряхивая улыбку, чтобы никто из-за нее не подумал, что я хочу общаться.

– А чего улыбаешься? Неужели радуешься Новому году?

– Ха-ха, – отозвалась я без капельки искреннего смеха. – Я не люблю Новый год, ты же знаешь.

– А чего улыбалась?

– Да не улыбалась я!

Последнее я сказала резко, и Маша отпрянула. Лицо у нее сделалось расстроенным и немного напуганным. Я пожалела, что прикрикнула на нее, но извиниться не успела (да и не сильно хотелось). К нам подошла Алина и обратилась к Маше:

– Можешь быть свободна. С наступающим тебя.