Пока не нагрянет любовь

Алек еще больше напрягся, и тень злости коснулась его лица.

– Она с Дамом, – процедил он.

И если бы я не знала о проклятии, сказала бы, что Алек ревновал, но его слова несли другой контекст. Я пришла в легкое замешательство.

– Они вместе?

Он один раз кивнул.

– Они притворяются?

Алек покачал головой. Его глаза сверлили дорогу, которая в любой момент могла от этого воспламениться.

Ладно. Вот теперь я полностью пришла в замешательство. Пока я отчаянно старалась свыкнуться с мыслью, что нельзя быть ни с человеком, ни с Омегой, правила нарушали, и одна из таких драм разворачивалась прямо сейчас.

– Но… Как?

– Поверь, они не единственные, – холодно ответил он и полностью закрылся, придавая своему лицу окаменелое выражение.

Я покачала головой, до сих пор не веря такой ошеломляющей новости. Меня так поглотили собственные мысли, что ранний разговор вытеснялся на задний план. Я вновь столкнулась с внутренними спорами, что перестала обращать внимание на окружающее, оторвавшись от мыслей только тогда, когда поняла, что мы приехали. И самое первое, что я увидела – это круглые глаза девушки из моей группы. Затем еще и еще. И все пялились на меня…

На меня словно обрушилось ведро леденящей воды. И голос Алека – такой ровный и довольный.

– Так что насчет моего предложения, принцесса? – его слова глухим эхом прозвучали в самых отдаленных уголках моего разума.

Я сглотнула. Я ненавидела, когда на меня так пялились. Эти взгляды – они такие осуждающие. Такие укоризненные, словно я сделала что-то плохое.

– Ты меня слышишь? – снова голос Алека, и я обратила свой взгляд к нему.

Но находилась в таком потрясении, что не смогла воедино собрать и вылить все застрявшие в горле слова.

– Ты… – мои легкие сжало от злости.

Он меня использовал. Поступил так, зная заранее, как все отреагируют на то, что мы приедем вместе. Он учился пятый год, и за все это время я первая девушка, которую он привез помимо Инессы. Нужно быть идиотом, чтобы разглядеть в этом иной смысл.

Я оставалась неподвижной, пока решала стоил ли он всех слов, которые я приготовила. Алек удивленно нахмурился, пытаясь распознать мой взгляд.

Нет, он этого не стоил.

Выскочив из машины, я сделала глубокий вздох. Где-то вдалеке послышалось, как Алек крикнул: «Лена, вернись!». Но мне без разницы, я просто опустила голову и поспешила уйти.

Я не знала, как объяснить свое состояние. Я никогда в жизни не была так потеряна. Так много происходило, так много менялось. И я не была готова ни к чему из этого. Преподаватель по философии что-то монотонно диктовал, а я опустила голову и бессмысленно чертила узоры ручкой по листу тетради. Изредка поглядывая на соседнее место, в этот раз я благодарила неизвестных Богов за то, что оно пустовало. За все дни я так и не подумала, что делать, когда увижу Пашу. На это как-то не нашлось времени, а возможно, я просто старалась избегать подобных мыслей. Однако, одно отчетливое желание наотмашь врезать ему по лицу все-таки присутствовало.

Звонок прозвенел так быстро, что мне потребовалось оглядеться, чтобы убедиться в реальности. Я провела больше часа, раздумывая не о том, как решить проблемы, а как посимпатичней обвести клеточку чернилами. Мне пришлось приложить усилия, чтобы не обращать внимания на посторонние взгляды. Перекинув сумку через плечо, стремглав миновала пространство аудитории, надев на лицо непроницаемое выражение, но тут же застыла в дверях.

На подоконнике сидел Паша. Встретившись со мной взглядом, он резко поднял голову, и у меня появилось ноющее ощущение под ложечкой. Он моментально спрыгнул и сделал шаг в мою сторону. Я предупреждающе покачала головой и, не задерживаясь, начала искать глазами путь, которым смогла бы сбежать. Не сейчас, я была не готова. Моя нервная система требовала передышки, душа спокойствия, мысли спасения. Паника взяла полный контроль над моим телом. Ноги сами несли вперед, когда я даже не осмысливала куда направляюсь, но толпа медленно движущихся тел тормозила побег.

Я не оказалась достаточно быстрой. Паша нагнал меня, в один миг преграждая дорогу. Он вцепился в мои плечи, чтобы я не смогла вырваться, и молниеносная волна страха прошла сквозь меня. Я не двигалась, не дышала. Ужас сковал меня. Эти руки… его руки, я вспоминала их на себе в ту ночь. И ссадина на лбу – еще одно напоминание о произошедшем.

Его красные, усталые глаза напротив полнились болезненным отчаяньем. Он поначалу смотрел на меня и просто молчал, пока я уговаривала себя выбраться, но не могла. Так же, как и не могла поднять руку, чтобы врезать ему, как следует. Он заслуживал этого.

Передо мной Паша – мой лучший друг и худший кошмар одновременно.

– Лена, – наконец-то осмелился он заговорить. – Лен, по-ожалуйста, не уходи, – Паша принялся, запинаясь, тараторить, не отрывая своего взгляда. – Я… Я так виноват. Т-ты не представляешь, ка-ак мне жаль.

Дышать, нужно было не забывать дышать. Нужно двигаться. Я нервно сглотнула комок, сковавший горло, и первый раз попробовала освободиться, но Паша сразу среагировал, стиснув хватку сильнее.