Пока не перевёрнут треугольник

Впервые мне не нужно было за кем-то гнаться, или убегать от спортсменов-конкурентов, срезая углы, выбирая кратчайшее расстояние до уловистого места, чтобы первым забросить какой-нибудь воблер или спиннер-бейт в спокойные воды залива, первым почувствовать жесткую поклевку и яростное сопротивление попавшегося на крючок большеротого окуня. Сегодня я просто наслаждался теплым октябрьским деньком, желая лишь одного, – чтобы тучи, зависшие над дальними горами, не вздумали прийти в движение по направлению к нашей фрагме, говоря по-русски – водохранилищу.

Спортсменов было ровно двадцать, и среди них две женщины, которые наравне с мужиками бегали и ползали по скалам. Я скомандовал «Старт!» у правого угла плотины, там, где мы оставили машины и где собирали снасти. Ровно через семь часов на том же месте спиннингисты должны будут финишировать и предъявить мне для взвешивания свои уловы.

После старта спортсмены, как обычно, разбежались кто куда: одни – на левый берег, в так называемую «кишку», другие – на берег правый, в заливы, третьи – в самое верховье фрагмы на мелководные косы. Я побрел по правому берегу, рассчитывая прогулочным шагом обойти весь водоем, пофотографировать, посмотреть, кто как ловит, и если понадобится, вмешаться в какой-нибудь конфликт на правах главного судьи соревнований…

Если бы на мысу залива спиннинговал кто-нибудь из парней, я и не подумал бы спускаться к нему по крутейшему, заросшему терновником, склону. Но внизу виднелись две женские фигурки – Вера и Катя, и я не мог лишить себя удовольствия полюбоваться, как ловят наши красавицы-экстремалки.

– Тише, ты! Всю рыбу нам распугаешь, – зашипела на меня Верка, когда я, потеряв равновесие и упав, едва не скатился в воду между ней и ее подружкой, стоявшей поблизости.

– Да он уже все распугал, – поддержала Катюша. – Теперь придется место менять.

– Можно подумать, у вас здесь клевало! – буркнул я, потирая ушибленный во время падения локоть.

– Если бы ты не нашумел, обязательно клюнуло бы, – грубовато сказала Верка.

– А может, я свои обязанности выполняю, как главный судья, – невозмутимо ответил я. – Может, хочу проверить, не ловите ли вы на запрещенные приманки.

– Так подходи и проверяй! – Верка зло зыркнула глазищами, закончив проводку, вытащила из воды воблер ярко-зеленого цвета, после чего развернулась и начала подниматься в гору, с которой я только что спустился.

– Чего это с ней? – спросил я у Катюши, когда Верка поднялась достаточно высоко, чтобы меня не услышать.

– Чего-чего! Она три баса тащила, из них один сразу леску оборвал, а два других в коряги завели, и тоже обрывать пришлось! – объяснила Катюша.

– Ого! – удивился я. – Такой хороший клев?

– Такой хороший, что у Верки из тонущих воблеров всего один остался. Вот она и злится.

– Понятно. Я бы при трех обрывах вообще с ума сошел. А у тебя, как дела?

– Хапнула большеротого! – не без гордости сообщила Катюша и вытащила из воды шнур с карабинчиком с застежкой на конце, на котором трепыхался приличных размеров басс. – На кило шестьсот десять потянул.

– Ай, молодца! – похвалил я и, как спортсмен, почувствовал легкий укол ревности. – Давай, сфотографирую.

Катюша с удовольствием согласилась попозировать, и я сделал на свой цифровик не меньше десятка кадров. Женщину на рыбалке вообще увидишь не часто, а с большущей, собственноручно пойманной рыбиной – просто эксклюзив. Если еще принять во внимание, что Катюша довольно-таки обаятельная девица, то такое фото не грех и на обложку журнала поставить.

– Ты здесь, на мысу хочешь задержаться? – спросил я, когда Катюша опустила рыбу обратно в воду.

– Ага. У меня тут еще одна хорошая поклевочка была. Думаю, басс никуда не делся, рано или поздно вновь активизируется, – высказала спиннингистка вполне разумную мысль.

– Ну и правильно. А я пойду Верку догонять…