Пока не пробил час

Подобная деталь и правда придавала версии правдоподобность. Но все же Петрусенко сомневался. Уголовный мир он знал хорошо. Мстили эти люди своим гонителям из полиции крайне редко, но все же подобные случаи бывали. Однако убивать жену уже покойного обидчика!.. Такое никакому уголовнику не взбредет на ум! А ведь Савичев к выходу Синцова из тюрьмы уже скончался. Конечно, этого сапожника проверить нужно, но Викентий Павлович почти не сомневался – пустая трата времени.

А вот с кем ему хотелось встретиться, и не просто встретиться, а очень подробно поговорить – так это с бывшим подозреваемым, Юлианом Кокуль-Яснобранским. Если тот и невиновен, все равно – он оказался в самом центре событий! Не может быть, чтобы совершенно ничего не знал, не увидел, не заметил. Или не сумели допросить как следует, или намеренно скрывал. Очень интересно будет поработать с этим молодым человеком! Вот только Викентий Павлович не торопился – хотел собрать побольше сведений, самых разнообразных. Глядишь, что-то и вынырнет такое, от чего можно будет оттолкнуться в разговоре с Юлианом…

Викентий Павлович поселился в небольшой городской гостинице – добропорядочном заведении с несколько консервативной старинной обстановкой. Однако ему нравился этот добротный уют, традиционная кухня гостиничного ресторана. Вечерами он садился за один и тот же отдельный столик у окна, с удовольствием, не торопясь ужинал и спокойно обдумывал все, что узнал за день. Например то, что любовник у Савичевой все-таки был! Об этом он узнал от горничной убитой. Нашел эту пожилую женщину, разговорил ее… Разговорить, расположить к себе Викентий Павлович мог кого угодно. И так повести дело, что собеседник вспоминал даже то, чего, казалось, и не знал. На этот раз он просто не мешал женщине погружаться в приятные воспоминания. Сам же внимательно слушал.

– Когда Любочка первый раз ночевала на той даче, я сразу поняла: что-то случилось!

– Первый раз? – переспросил Викентий Павлович. – Почему?

– Так раньше она туда и не ездила. А начала по весне, еще в марте. Приехала еще до полудня, но сразу объявила, что будет спать. Сказала: «Надо отоспаться», – словно там целую ночь не спала. Села перед зеркалом, волосы распустила, я ее стала расчесывать. А она веселая, смеется, балуется. Я, конечно, спрашиваю, что случилось. А она: «А сама не догадываешься?» Чего же там не догадываться, не маленькая ведь… С тех пор и повадилась ездить в тот дом. От меня не скрывала, что встречается там с кем-то. Говорила: «Я ведь со своим Владимиром совсем забыла, как женщиной быть, а все равно не изменяла ему, пока жив был. Хотя уже и женой не была, а так – сиделкой». И в смех. Оно и правда, муж ее долго болел. Я за Любочку, честно говоря, рада была. Только спрашивала: «Что же ты, замуж за него пойдешь?»

– А она?

– Смеялась: «Ты, Настасья, любопытная слишком!» А потом как-то сказала: «Главное – я получила того, кого хотела. Захочу – и замуж пойду, никуда не денется!»

– И ни разу не назвала его?

– Нет! Мне ведь тоже любопытно было, но – нет. А вот случай один был…

– Интересный, наверное, случай? – осторожно поинтересовался Викентий Павлович. – Раз вы запомнили?

– Запомнила… У Любови Лаврентьевны браслетик был очень красивый – змейка, а на ней – камушков-бриллиантиков видимо-невидимо. Вот она раз, как с дачи вернулась и я помогала ей переодеться, показала мне, что один камень-то остренький. Даже царапнула мне руку и говорит: «Это я тебя слегка, а вот он у меня теперь меченый. Я его сначала случайно задела, но сильно – кровь пошла. А потом мы уже специально еще один надрез сделали, получился крестик. Как раз чуть ниже нательного креста, на груди. Грудь у него почти безволосая, даже странно…»

От нее же, горничной, Петрусенко узнал еще одно. Оказывается, в ту последнюю ночь, после бала у Кондратьевых, Любовь Савичева не собиралась возвращаться в городской дом. И предупредила Настасью об этом заранее: «Можешь до утра, даже до полудня быть свободной. Я ночую на даче». Эта информация расходилась с показаниями провожавших Савичеву, и Викентию Павловичу предстояло с этим разобраться. Впрочем, думать ему еще предстояло над многим. Но когда официант принес ему чашечку горячего шоколада со сливками, он расслабился… Приятный город – Белополье. Викентий Павлович здесь уже бывал. Одно из самых первых его дел было связано с этими местами. Правда, тогда он работал не в самом городе, а в одном из окрестных поместий, но и в Белополье кое с кем встречался. Годы прошли, тех людей уже нет…