Пока не пробил час

– Глупо, Юлиан! – Макаров покачал головой, словно взрослый, упрекающий несмышленого малыша. – Каким образом какая-то пилочка поможет вам обвинить меня? На ней нет никаких моих личных знаков. Да такой инструмент можно найти в каждой лавке.

– Э-э, нет, господин Макаров, и вы это хорошо знаете! Я специально обошел все магазинчики и мастерские, где продается инструмент. Ножовки есть, это верно, но гораздо больших размеров. Такой аккуратной штучки, которую можно спрятать под мундир, я нигде не встретил. Вы ее где-то специально приобрели – для меня?

Макаров не ответил, задумчиво разглядывая Юлиана. И тогда молодой человек добавил нагловато:

– Ну что, переиграл я вас?

Его собеседник щелчком отбросил окурок в ближайшую клумбу:

– Будем считать – ничья. Пока. А гарантия вашей безопасности в том, что никто, никогда, ни при каких обстоятельствах не заподозрит в этих убийствах меня. Только в этом случае мне просто необходимо будет, чтобы и вы оставались вне подозрений… Вы умный человек, поразмышляйте над этим. Трех минут хватит?

– Вполне!

После долгой паузы Юлик нервно засмеялся:

– Похоже, вы правы! И что будем делать?

– Где ножовка?

– Я спрятал ее… когда возвращался. На церковном дворе.

– Где именно?

– Не-ет… – Юлик покачал головой. – Один вы ее не найдете. Я и сам помню приблизительно, знаете ли – торопился, волновался все-таки! Наверное, мне нужно пойти с вами, показать… Как вы думаете?

Макаров думал совершенно определенно: «На ловца и зверь бежит! Вот там-то, дурачина, я с тобой и рассчитаюсь. За все!» Но на лице его эти мысли не отразились. Он просто кивнул головой:

– Видимо, так и придется сделать. Пойдем туда сегодня ночью.

– Ночью? – воскликнул Юлик испуганно. И испугался по-настоящему: не переиграл ли свой испуг!

Но Макаров, похоже, принял все за чистую монету. Похлопал его по плечу:

– Не днем же, на виду у всех, нам с вами там шарить по углам?

«Почти то же самое я сам сказал следователю», – подумал Юлик и согласно кивнул головой:

– Да, верно… Но почему сегодня? Так сразу!

– Не празднуйте труса, молодой человек! Чем быстрее, тем лучше! Мой дом, как я понимаю, вам хорошо известен. Жду вас в час ночи. Кстати, она обещает быть лунной, попомните мое слово… Никольская церковь недалеко, вместе туда и пойдем.

Когда они возвращались через сад к дому, Макаров вдруг спросил:

– Значит, вы бывали где-то в Якутском крае?

– Пришлось, – ответил Юлик. – Не все же вам по окраинам империи путешествовать. А эвенкийский чум и бурятская юрта не слишком отличаются…

Он не сумел сдержать иронии, она прорвалась сама, как реакция на долго сдерживаемое напряжение. Однако в дом, к десерту, они вернулись почти друзьями. Во всяком случае – сообщниками.

27

Маленькая Катюша давно уже спала, когда Викентий Павлович стал собираться в ночной поход. Он одевался так же, как и на прогулку к деду Богдану: куртка, кепи, только вместо сапог надел легкие спортивные туфли. Под курткой, на специальном ремне, незаметно разместился многозарядный револьвер. Барабан был полон – Петрусенко вполне допускал, что придется стрелять. Хотя ему бы очень хотелось этого избежать.

Люся стояла рядом, не вмешиваясь в сборы, но тревоги скрыть не могла.

– И все же, Викентий, я не понимаю: почему тебе не взять подмогу?

– Видишь ли, Люсенька, я буду задерживать не просто преступника – он полицейский, и более того – начальник полиции. Не хочу унижать его как человека, привлекая к его аресту его же подчиненных. Ничего не могу поделать – жаль мне Макарова!

– Но ведь он, если поймет, что загнан в тупик, может быть очень опасен! Ты же знаешь: зверь, загнанный в угол, начинает огрызаться! Викентий, ты мог бы не брать полицейских – попросить солдат из местного гарнизона!

– Это уже будет целая облава. Зачем? И Макаров один, и я один. Мы оба офицеры, почти ровесники – силы равны. А на моей стороне еще и эффект неожиданности и чувство, что я представляю закон… Да, Люсенька, ведь будет еще там и Кокуль-Яснобранский! Вот и подмога!

– Да будет ли от него прок?

– Конечно! Он не трус и физически крепок. А главное, он заранее знает, что будет: то есть – предупрежден. А кто предупрежден – сама знаешь…

– Тот вооружен, – закончила фразу Люся. – Ах, Викентий, иногда твоя латынь так меня раздражает!

Петрусенко засмеялся и обнял жену.

– Нет, дорогая! Это не латынь тебя раздражает – ты просто боишься за меня. Но тут я ничего не могу поделать: как бы я ни разуверял тебя, ты все равно будешь бояться, переживать, пока я не вернусь живым-здоровым.

– Викеша, родной, пообещай…

– Да, я обещаю тебе, что буду осторожен и осмотрителен. – Он на мгновение вдохнул запах ее волос. – Ну, мне пора…

Людмила обняла мужа, легонько прикоснулась губами к его губам:

– С Богом!

И перекрестила.