Пока не рухнут небеса

Я немного развожу руки, чтобы не трогать ее, только это никак не помогает. Она всем телом прижимается ко мне и сдавленно плачет. Каштановое облако волос щекочет мой подбородок и мне ничего не остается, как осторожно обнять ее. Тепло, защищенность и уют, разом расползаются внутри моего сердца. Таким простым жестом я даю нам обоим спокойствие.

– Тише, всё будет хорошо. – Своим шепотом вынуждаю Эммануэль поднять на себя глаза.

Карие, размытые слезами, они напоминают шедевр известного художника. Еще чуть-чуть и я начну говорить стихами.

– Я перешла границы, извини…

Девушка отступает и лениво бредет к раковине, чтобы наполнить стакан водой. Все ее движения подтверждают испытанный шок. Ссутулившись она держит стакан, дрожащей рукой.

– Ты точно в порядке?

– Да, – она утоляет жажду, будто долго была в пустыне. – Правда, я в норме.

– Могу дать таблетку снотворного. Утром почувствуешь себя отдохнувшей.

– Нет, спасибо.

Мне приходится отойти в сторону, когда она на скорости пролетает мимо и забегает на лестницу. Что на хрен стряслось?! Мемо слетел с катушек? Понятно, что теперь мне не до учебы. Я забираю ноутбук и иду наверх, чтобы не натворить дел, о которых буду жалеть.

***

Удо моргает мне фарами, показывая, что я чертов везунчик, раз заполучил более привилегированное место на парковке колледжа. В ответ я выставляю средний палец, и он смеется, выбираясь из салона своего корыта, что мамочка подарила ему на окончание школы.

– Когда ты уже поменяешь этот стариковскую тачку на что-то не такое, – я могу завернуть фразу пожестче, но по виду Удо, понимаю, как ему хреново. – Домашнее и семейное.

– Плевать, лишь бы ездила. И вообще, у меня нет настроения.

Друг хмурится и нехотя справляется с рюкзаком, что тяжелым грузом повисает у него за спиной.

– Чего так? Вчера, ты вроде не жаловался.

Мы идем по бетонной дорожке, греясь под весенним солнцем.

– Мать сообщила, что приезжает моя кузина из Голландии.

– Город веселых кексов и Улицы красных фонарей?

Я мечтательно гляжу в небо, а удар кулаком от Удо впечатывается мне в ребра.

– Ни черта не смешно. Она стерва, каких поискать. Просто невыносимая стерва!!! – Удо запрокидывает голову и стонет.

– Да успокойся, может, она изменилась. Ты сам говорил, что она занимается изучением каких-то там млекопитающих в Австралии. Вряд ли, конченая стерва станет заботиться о дельфинах и касатках.

– По хер. Хочет, пусть поживет у нас до следующей поездки.

– У тебя есть ее фотка? Любопытно, что за сучка держит тебя за яйца.

Я уворачиваюсь от нового удара Удо и ускоряю шаг, смеясь во всё горло.

В административном здании, ненарочно натыкаюсь на Бруну и Эммануэль. В руках девчонок толстые папки и учебные планшеты.

– Приветик, Хавьер. – Бодро приветствует меня темноволосая Риттер. Красная помада на ее губах, режет глаз.

– Привет. Заходили по делам?

Я не перестаю пялиться на Ману и вспоминать, как прошлой ночью имел возможность ощутить ее прикосновение.

– А ты? Бассейн так-то в соседнем корпусе.

Бруна крепко удерживает подругу за локоть, пуская глупую шутку.

– Я плаваю рано утром или с парнями, что занимаются после восьми.

– Круто! Идем, Ману, мы же хотели перекусить?

Девчонка в кожаной куртке, утаскивает Эммануэль, и я даже оборачиваюсь, чтобы взглянуть, как они удаляются. Черт, я становлюсь маньяком.

Потеряв их из поля зрения, перескакиваю ступени через одну и стучу в дверь декана Майера. Проснувшись утром, я решил, что участие в научном конкурсе, то, что мне сейчас жизненно необходимо. Слова отца, недавние события и моя вечная боязнь неудач, натолкнули меня на мысль, что возможно упасть в пропасть, а можно взлететь над ней, широко расправив крылья.

В конце нашей беседы с Майером, я чувствую себя окрыленным и чертовски счастливым. Сбросить бы это напряжение хорошим сексом. Но Тильда задерживается, а спать с кем-то из фан-клуба нет желания. И еще один немаловажный пункт – я всё чаще думаю об Эммануэль и о сексе с ней. А это, твою мать не есть хорошо. Я должен трахать всех подряд и радоваться, что могу выбирать, а не раздевать глазами и мыслями девушку брата.

На выходе из кирпичного строения с многолетней историей, встречаю мать. Ингрид, испуганно складывает руки на животе и умоляюще, смотрит прямо на меня. Я же, надеваю маску безразличия и спешу уйти.

– Хавьер! Хавьер!!!

Я бегу от ее голоса и от ее образа, что старался забыть. Далеко за пределами университета останавливаюсь у обочины и несколько раз, ударяю кулаками по рулю.

Глава 11. Ману

Бруна прикусывает свою ярко накрашенную нижнюю губу и прячет зеленые купюры по сто евро в свой рюкзак.

– Ты же уже оплатила свою часть квартплаты в этом месяце. – все еще пытается противиться она.

Но я непреклонна. Эти деньги мне точно не нужны. Не хочу даже думать о том, как я их заработала. Допиваю свою газировку и поднимаюсь из-за стола.

– Это не имеет значение, подруга. Потрать их на что-нибудь другое.