Пока не взошла луна

А немного спустя появился Салим – счастливая неожиданность. И снова пошли сплетни. «Вы только посмотрите, кого они привели в семью», – говорили люди раньше, все эти годы, когда у нас не было детей. А теперь начали шептаться о том, что я воспользовалась черной магией, чтобы снять с себя проклятие. С другой стороны, мои коллеги радовались вместе со мной. И хотя в те неспокойные времена большинство семей в Кабуле боролись за собственное выживание, коллеги собрали, что смогли, и одарили новорожденного свитерками, связанными вручную, невероятно крохотными, одеяльцами и тарелкой сладостей на розовой воде. Тетушка Зеба праздновала с нами. Она принесла самые лучшие свои вкусности и нянчилась с ребенком, пока я приходила в себя после тяжелых родов.

Когда мы отправились навестить мою семью, я заметила, что Кокогуль изменилась. Теперь она обращалась со мной, словно с какой-нибудь двоюродной сестрой, приехавшей из села. Она не знала, как подступиться ко мне теперь, когда уже нельзя было упражнять на мне остроумие. Наджиба, как и мой брат Асад, покинула этот дом, а отец после моей свадьбы еще больше закрылся от мира. Кокогуль скучала в одиночестве, без публики. Со стороны могло показаться, что наконец-то она стала относиться ко мне теплее, но я чувствовала, что она отстранилась. Я часто заходила навестить младших сестер, но Кокогуль относилась ко мне все так же прохладно.

Когда Салиму исполнилось четыре года, советские войска вышли из Афганистана. Это было в 1989 году. Мы молились о мирной жизни.

Этому не суждено было сбыться. Мы с Махмудом не помнили себя от радости – второе чудо посетило наш дом, а тем временем в Кабуле становилось все хуже и хуже. Мы назвали девочку Самирой. Теперь, с сыном и дочерью на руках, мы еще отчаяннее нуждались в том, чтобы в Афганистан вернулся мир.

Наш город засыпало ракетами, пока соперники пытались предъявлять на него права.

А Салиму хотелось нормальной мальчишеской жизни. Однажды он попросил разрешения сходить в гости к другу. Я не разрешила.

– Но почему нет, мадар-джан? – заныл он. – Казим – мой лучший друг. К ужину я вернусь.