Пока она не полюбит тебя... (СИ)

- Вот именно, Лиза! – он вскочил с кресла. – Все дело во времени! Мы не сможем… быть вместе.

- Что-то я тебя не пойму, – надулась я. – Совсем недавно ты называл себя моим парнем. А теперь… Если я тебе не нравлюсь или просто надоела, и ты не хочешь со мной встречаться, так и скажи.

Он шагнул ко мне и обнял ладонями за плечи. От прикосновения его рук стало тепло во всем теле.

- Елизавета, милая моя, – заговорил он, слова давались ему с трудом, – ты мне нравишься. Очень сильно нравишься.

- Тогда объясни уже, в чем проблема? – все еще не понимала я, чувствуя себя героиней дурацкого мелодраматического сериала.

Раздался звонок в дверь.

- Черт! Кого там принесло!? – процедила я и потопала в коридор.

Принесло Наташку.

- Привет, подружка! – прощебетала она. – Я не помешала?

- Честно говоря, ты немного не вовремя, – ответила ей раздраженно. – Я не одна.

- Ну, наконец-то, – она хихикнула и, нахально отпихнув меня в сторону, почапала в комнату.

Я зашла следом. Ярослав сидел в кресле, держась за голову и раскачиваясь из стороны в сторону. Наташка окинула любопытным взглядом комнату.

- Я че-то не поняла, ну и где твой чудо-парень?

Я захлопала глазами.

- Вообще-то сидит в кресле, и ты смотришь прямо на него.

Наташка во все глаза вытаращилась на меня так, что я испугалась за нее.

- Лизка, ты меня разыгрываешь? Или просто не хотела пускать?

- Что за глупости? С чего ты это взяла? – не понимая, к чему этот вопрос, я тупо уставилась на подругу.

- Лиза, але! – Наташка пощелкала пальцами у меня перед носом. – В комнате кроме нас никого нет!

У меня в горле запершило и появилось ощущение застрявшего комка. Я закашлялась, пытаясь пропихнуть его. Несколько раз я переводила взгляд с подруги на понуро молчавшего парня и обратно.

- Ярослааав, – тихонько позвала я, надеясь на объяснения.

Он поднял голову и посмотрел на меня взглядом, от которого защемило сердце.

- В этом и есть проблема, Лиза, – шепотом сказал он.

- Ты, что человек-невидимка? – что за бред я несу?

- Нет, но кроме тебя никто не может видеть и слышать меня.

- Ну не фига себе! – я была полна праведного гнева. – Мог бы предупредить…

Я перевела взгляд с Ярослава на подругу. Наташка как-то вся скукожилась. Наверное, она решила, что я тронулась мозгами. Только этого мне сейчас и не хватало!

- Э… м… ну я, пожалуй, пойду. А то у меня еще дела… Можете не провожать… сама найду дверь… Пока, э… ребята, – пролепетала моя подруженька и как можно скорее ретировалась из нашего маленького дурдома.

Я села напротив Ярослава и долго смотрела на него, пытаясь осмыслить услышанное. Меня поразила моя реакция на происходящее. Я не крутила пальцем у виска и не билась в истерике. Как будто подсознательно ожидала чего-то в этом роде, а то и вообще знала. Ярослав, видимо, тоже ждал иной реакции, поскольку смотрел на меня и молчал, время от времени хлопая глазами.

- И что все это значит? – наконец-то, вернулся ко мне дар речи, и я лихорадочно перебирала в голове все потенциально возможные объяснения. Бесполезно.

- Это неважно, Лиза, – парень покачал головой. – Я должен уйти. Поверь, так будет лучше для тебя.

- Ну знаешь, что! – я гневно уперлась кулаками в бока. – Давай-ка, я сама буду определять, что для меня лучше. И если уж ты окончательно решил уйти, то хотя бы скажи почему.

- Я не могу! Это… это непросто… Лиза, ты не поймешь… не поверишь мне.

Я закинула ногу на ногу, всем своим видом изображая готовность слушать долго и внимательно.

- А ты все же попытайся.

Парень тяжело вздохнул.

- Ладно, я расскажу, – сдался он и грустно улыбнулся. – Может быть, тогда ты сама захочешь, чтобы я ушел.

- Вот уж не надейся! – огрызнулась я.

Ярослав никак не отреагировал на мое восклицание. Его лицо стало таким же бесстрастным, как в нашу первую встречу. Он начал свою историю почти шепотом:

- Как я и говорил тебе, моя мать умерла очень скоро после моего рождения. Моим воспитанием занимались многочисленные няньки, а чуть позже учителя, бесконечно выписываемые отцом. Когда мне исполнилось десять, мы с отцом поехали за город. Там он впервые взял меня с собой на охоту. С этого момента вся моя жизнь разделилась на две части – учеба, когда я жил в городе и охота, когда мы выезжали в загородное имение. Ни развлечений, ни игр, ни друзей. К пятнадцати годам я ненавидел свою жизнь; ненавидел учителей, отца, охоту, учебу. И все делал назло.

Парень замолчал, и я решила заполнить паузу умным высказыванием:

- Ну такое поведение свойственно подросткам. Это называется юношеский максимализм.