Пока парит кондор

В эфире популярного ток-шоу известный рок-музыкант под псевдонимом Буффон взахлеб славословил политику Правительства национального оздоровления, умудряясь чуть ли не в каждой своей восторженной фразе лизнуть мягкое место главарю военной клики генералу Карвальо. Обычно вызывающе пестрый интерьер студии теперь был выдержан в цветах национального флага, а в сжатый кулак с поднятым вверх большим пальцем, служивший неизменной эмблемой информационно-развлекательной передачи, креативные бренд- дизайнеры вложили блистающий меч.

Паскаль ранее много раз пересекался со слывшим благодаря своим композициям анархистом и ниспровергателем традиций рокером, которого по-настоящему звали Антонио Кесада, поэтому неприятно поразился подобострастному кривлянию записного бунтаря. Глядя на экран, прозаик поначалу не мог поверить в столь ужасное перевоплощение, в общем-то, неплохого, дружелюбного и абсолютно откровенного при личном общении парня, всегда открыто презиравшего конъюнктурщиков от искусства, в особенности из числа своих коллег по рок-н-рольному цеху. К еще большему огорчению и без того выбитого из седла Паскаля разочарование в знакомом, как он считал, музыканте оказалось не единственным, так как на протяжении телевизионного вечера ему пришлось лицезреть одухотворенные физиономии других известных соотечественников, иногда заметно фальшиво, но чаще, как будто бы, искренне поддерживающих первые шаги новой власти.

Уже поздно ночью он спустился в спальню, потихонечку пристроился рядом с Рамоной на просторной кровати, а когда понял, что его возлюбленная не спит, поделился с ней впечатлениями от увиденного.

— Не пониманию твоего изумления, — ответила она, выслушав сокрушенного прозаика. — Можно подумать эти деятели до переворота говорили только то, что думают. Не будь наивным ребенком — они всю свою жизнь плясали по дудку спонсирующих их денежных мешков и высокопоставленных покровителей, поэтому вечно держались в тренде, пока более талантливым лицедеям, футболистам и певцам были определены вторые роли в информационном пространстве! А теперь представь, какие возможности открываются у «погасших звезд» шоу-бизнеса и прочих вышедших в тираж публичных персон, если в обмен на демонстративную лояльность их будут звать на все телеканалы, лучшие концертные площадки и официальные мероприятия!

— Пусть так, но ведь тот же рокер Буффон до сих пор мегапопулярен! — воскликнул Эррера.

— Наверное, он хорошо понимает, что как только запретят крутить его композиции на радиостанциях, а ему самому колесить с концертными турами, многолетняя популярность быстро сойдет на нет. Между нами говоря, Буффон хоть и звезда, но совсем не мирового масштаба. Поэтому ради того, чтобы не растерять почитателей своего таланта внутри страны будет нести любую пургу с присущим ему темпераментом, пока в нее сам не поверит, — Рамона на секунду затихла, после чего задумчиво добавила. — Тогда и врать не придется.

— Хочешь и меня видеть таким же мерзким двуличным хамелеоном, когда предлагаешь «быть гибче и не лезть на рожон»? — протяжно зевнув, поинтересовался Эррера с легкой издевкой.

— Не преувеличивай свою значимость! Разве можно сравнивать совсем еще зеленого и крайне наивного писателя-затворника с мегапопулярной рок-звездой местного разлива! — улыбнулась Рамона, кладя голову ему на плечо. — Я хочу лишь без невосполнимых потерь пережить вместе с тобой это смутное время и если вспоминать о нем потом, то только как о дурном сне.

Как часто случалось ранее, бархатное звучание ее гипнотического голоса незаметно убаюкало изнервничавшегося за день прозаика, в результате чего их уютную спальню окутала обычная для столь позднего часа тишина.

Примерно спустя неделю после того ночного разговора Паскаль, сделав покупки по заранее составленному списку в давно облюбованном гипермаркете на выезде из города, возвращался домой за рулем своего автомобиля. Он предвкушал приготовленный Рамоной ужин и вообще находился в приподнятом настроении из-за установленного самому себе запрета на просмотр телепрограмм и прослушивание радиопередач, действовавшего уже несколько дней. Несмотря на желание поскорее оказаться за столом, машина прозаика ни разу не превысила разрешенную по ходу движения скорость, поэтому прозвучавшее из громкоговорителя нагнавшего его патрульного автомобиля требование принять вправо и остановиться вызвало в нем легкое изумление.

Минуту спустя вежливо представившийся офицер полиции внимательно изучал протянутые ему из приоткрытого окна водительской двери документы на машину и водительское удостоверение. Процедура явно затягивалась, и раздраженный проволочкой Паскаль начал жалеть, что против обыкновения сразу не поинтересовался причиной своей внезапной остановки.

— Интересное чтение, офицер? — наконец съязвил он, когда потерял всякое терпение.

— Вы забыли предъявить права, а документы транспортного средства в порядке, — ответил полицейский, возвращая автомобильный сертификат.