Пока смерть нас не разлучит

Я была так увлечена своей новой версией, что решила завтра с утра ехать в Гринвич — переговорить с Дэвидом о Трипе и показать фотографии Пейтон.

Однако, оказавшись в своей нью-йоркской квартире, полная энергии и в ожидании великих сдвигов в расследовании, я вдруг сообразила, что незачем ждать завтрашнего утра. Когда разгадка тайны почти на расстоянии протянутой руки, будет сущей пыткой терпеть так долго. Можно рвануть в Гринвич прямо сегодня — и плевать на час пик и возможные заторы на дорогах. Уже в начале вечера я буду в Гринвиче и сегодня покажу фотографии Пейтон.

Я немедленно позвонила Пейтон домой. Экономка ответила, что миссис Славин на торжестве в Кос-Коб, но весь вечер оставаться там не собиралась и обещала быть к восьми.

— Отлично! — с облегчением воскликнула я. — Если Пейтон позвонит, передайте ей, что Бейли Уэггинс сегодня приедет.

Расхаживая с чашкой кофе по гостиной, я продумывала план своего визита в Гринвич. Затем стала быстро укладывать дорожную сумку — зимний вариант.

И тут наконец-то позвонил Джек.

— Вернулась без приключений? — спросил он. Джек говорил с улицы, судя по фоновому шуму.

— Да, примерно час назад. А ты идешь с лекций?

— Нет. Я в двух кварталах от тебя. Иду по Юниверсити-авеню.

— Разыгрываешь?

Но я сразу поняла — не разыгрывает.

Новость меня убила. Скажи он, что прямо сейчас уезжает на год в Японию, я была бы менее раздавлена. Вот и пойми себя!

— Пятница у меня свободна целиком. И сегодня я вдруг подумал, а зачем мне торчать в Вашингтоне да завтрашнего утра. Сразу после лекций махнул в аэропорт, и вот я здесь. Ты не против, если я к тебе на минутку загляну?

— Д-да, пожалуйста…

— Если тебе прямо сейчас неудобно…

— Нет-нет, все прекрасно… буду очень рада тебе. Просто ты застал меня врасплох. Конечно же, заходи.

Положив трубку, я ощутила полный разброд мыслей и чувств.

С одной стороны, неожиданный приезд Джека ломал мой план ехать в Гринвич — что, надо признать, здорово меня бесило.

С другой стороны, это чудесная возможность побыстрее уладить наши отношения, войти в старую колею.

Скажи я сейчас: «Извини, Джек, мне не до тебя», — он так обидится, что наше примирение отодвинется на совершенно неопределенный срок.

Считанные минуты до прихода Джека я использовала на переодевание. Сбросила джинсы, надела короткую твидовую юбчонку, лучший кашемировый свитер и высокие коричневые сапожки. Вид достаточно претенциозный, согласна, но в этой ситуации хотелось выглядеть на уровне.

Потом сварила кофе и приоткрыла окно, чтобы проветрить квартиру.

На улице резко потеплело, и на соседних крышах снег успел растаять до маленьких островков.

Переделав все дела, я села на диван и стала ждать. На душе было препогано. Словно тебя остановили за превышение скорости, и ты сидишь дура-дурой, поджидая полицейского, который вразвалочку идет к твоей машине.

Джек, как ни странно, где-то задерживался. Два квартала не расстояние.

Когда он наконец появился, до меня дошло, что он заходил купить два стаканчика кофе.

Джек был в джинсах, белой сорочке и коричневой кожаной куртке. Эта куртка — единственная хипповая вещь в его гардеробе, его единственная уступка моде.

В прихожей Джек поцеловал меня, но тем быстрым и почти небрежным поцелуем, которым приветствуют друг друга после получасовой разлуки. Пока я вешала его куртку, он поставил на стол два капуччино.

— Как мило, что ты прилетел на день раньше, — сказала я.

Мой голос звучал фальшиво, как у старшеклассницы, которая изображает на сцене школьного театра светскую даму.

— Сказать по-честному, я торопился поговорить с тобой после того, что произошло в прошлое воскресенье. Меня это грызло постоянно.

— Я тоже вся испереживалась. — Я присела рядом с ним на диван, сняла крышечку и попробовала капуччино — слишком горячо. — Нельзя было выставлять тебя на улицу подобным образом. Это не способ вести дискуссию.

— Ну, обычно ты не уходишь от дискуссии и хорошая спорщица — стало быть, я тебя уж очень довел, — сказал Джек. Он улыбнулся — какой-то жалкой улыбкой, с глубокой печалью в глазах.

Сердце у меня окончательно упало.

— Давай все забудем, — промолвила я.

Он глубоко вздохнул и помолчал. Я видела, как тяжело дается ему каждое дыхание, как ходит туда-сюда сорочка на его груди.

— Как раз об этом я приехал поговорить, Бейли, — сказал он наконец. — Забыть не получится. Ссора в воскресенье выявила такое, что в эти последние дни я пришел к выводу — наши отношения уже не восстановить.

Его последние слова я едва расслышала, словно он говорил из-под воды. Момент был какой-то сюрреалистический, невероятный.

— Ты… ты пытаешься сказать, что ты хочешь разорвать наши отношения? — спросила я, потрясенная до глубины души, не веря происходящему.

— Нет, я не хочу. Но объективная реальность такова, что выбора у меня нет.

— Я что-то не понимаю.

Слезы просились наружу, но я пыталась сдержаться.

— Во время спора ты заявила, что была уже однажды замужем, то есть решилась однажды связать свою судьбу с другим человеком. А я таким опытом похвастаться не могу…

— Мало ли что я выпалила в сердцах… Я не имела в виду тебя обидеть…