Пока смерть не обручит нас

Я медленно взяла из ее рук конверт и, глядя в ее маслянисто-голубые глаза, так же медленно его разорвала и швырнула обрывки ей в лицо. Развернулась и быстрым шагом пошла к машине.

– Дрянь! Сука бездетная! Эгоистка! Не нужна ты ему! Ты не женщина! Ты одно название!

***

Я тогда приехала к мужу в офис. Помню, как вошла в здание, оглядываясь по сторонам, и как на меня посматривали секьюрити и девочки в информационном центре. Когда я подала документы для пропуска в офисы, одна из работниц вздернула жирную бровь (теперь модно непременно жирные, да так, чтоб на пол-лба и над глазами карнизом нависли вместе с ресницами размера 5хххl) и беззвучно хмыкнула. Я гордо прошла мимо нее к лифту и поднялась наверх в офис мужа. Он был не один. С ним была ТА женщина в элегантном костюме кофейного цвета с узенькой юбкой и блузкой с шикарным декольте, с распущенными светлыми волосами, она сидела на краю стола и что-то показывала пальцем на разложенной карте. А мой муж… он стоял рядом с ней, чуть придерживая ее за локоть, и следил за ее кроваво-красным когтем. Еще никогда я не чувствовала настолько обжигающую ревность. Дикую и неуправляемую по своей силе. Вспомнила свое лицо в зеркале – без косметики с коротким хвостиком на затылке, одетая в свитер и в джинсы… Какая же я по сравнению с ней убогая. Теперь все женщины вокруг казались мне выше меня на тысячу ступеней. Они были самками, сильными, здоровыми, а я… я в свои двадцать восемь пустышкой, которая только выглядит как женщина.

Ревность меня буквально ослепила в тот день, вывернула наизнанку. Иногда достаточно какой-то капли, и вас взрывает, в вас просыпается дьявол. Я тогда помешала им с проектом. Мадам ушла, одарив меня таким взглядом, будто я зарвавшееся ничтожество, пообещав, что они продолжат беседу завтра, а мой муж, который любезно провел ее до двери, был дьявольски красив и так же дьявольски зол на то, что я им помешала. И я впервые вдруг ощутила, что он чужой. Что на самом деле я его совершенно не знаю. Я живу с тем Мишей… в прошлом. А его уже давно нет…

ГЛАВА 2

– А мне не нужны деньги, понимаешь? – кричала я, прикрыв дверь его кабинета. – Мне ты был нужен! Муж был нужен рядом!

Михаил повел широкими плечами, словно скидывая с себя каждое из моих слов.

– Был? С каких пор все стало в прошедшем времени? Я рядом. Ты просто не замечаешь. Я жизни хочу для нас иной, хочу, чтоб не нуждались ни в чем, и когда у меня начало получаться, ты закатываешь истерики?

Мне даже показалось, что я его раздражаю своими просьбами. Наверное, она права… его мать. Не нужна я ему.

– Это не истерика. Это… как ты не понимаешь, я целыми днями одна, я вечно жду тебя, а тебя нет! Ты женат на своей работе. На своих партнерах и… партнершах! Кто я для тебя?

Подошел ко мне… и сердце забилось надеждой… а потом обошел меня и распахнул настежь окно, демонстративно громко втягивая свежий воздух. Словно я пришла его задушить, и в моем присутствии дышать просто невозможно.

– А ты мне предлагаешь сидеть у твоей юбки и сериалы смотреть? Ты одна? На йогу сходи. Развивайся, если тебе скучно. У меня бизнес. Я делаю это для нас, Елизавета! Я не виноват, что тебе нечем заняться.

Даже в этих словах я услышала упрек. Словно звучал у меня в голове совсем иначе: «Если у тебя даже нет ребенка, чтобы им заняться». Когда он злился, то называл меня полным именем. Произносил его так уничижительно, что мне хотелось стать невидимой точкой и исчезнуть. Раствориться в кислороде, как в кислоте. Стать для него невидимой. Но не сегодня. Сегодня я прозрела, сегодня я увидела нас обоих совсем другими глазами.

– А эта блондинка, которая вечно рядом с тобой, ее ты тоже держишь для нас? А эти… все они, кто крутятся на твоих банкетах, собраниях… Господи, тебя даже по телевизору с ними показывают! – он усмехнулся так, словно я полная идиотка и несу несусветную чушь. – Хорошо! Я займусь собой! Я тоже найду себе какого-то партнера по бизнесу и…

Михаил вдруг резко развернулся и припечатал меня к стене у окна, и, нависнув надо мной, с яростью посмотрел мне в глаза, так, что морозом по коже пробрало.

– На вышивание иди или на вязание. Благотворительностью займись, если так скучно.

– Я не буду тебе подчиняться. Не буду делать, как ты говоришь. Не буду сидеть дома! Ясно?

– А что ты будешь делать?

– Работать по профессии! В клинику частную пойду. Мне предлагали.

– И кто предлагал?

– Алексеев. Он предлагал. А я отказалась, дура. Теперь соглашусь.

– Именно у него? Ты для этого пришла сюда? Получить от меня разрешение? Созрела?

Он говорил резко и грубо, словно специально пытался уколоть меня побольнее. А я и так сгусток боли. И этот сгусток пульсирует и готов взорваться в любую секунду.

– Я пришла сказать, что так продолжаться больше не может. И если ты не хочешь ничего менять, то это сделаю я.

Он усмехнулся своей отвратительно-обаятельно-сногсшибательной улыбкой, сверкая белыми зубами и чуть сощурив темно-серые глаза. Насыщенно серые, цвета мокрого асфальта или набрякших туч перед исторжением дикого урагана.