Пока смерть не разлучит нас (СИ)

   Драка вспыхнула, как яростный огонь в стоге сухого сена.

Вероия завизжала, а кулак Доара врезался в челюсть Гидеона.

Видимо, он все-таки целился в нос, но эсс оказался слишком

высок. Несколько хаотичных ударов,и Анкель сорвался: по

холлу прокатилась магическая волна. Воздух содрогнулся,

загустел, замерз.

   Я действовала машинально, как любой маг, бравший уроки

боевых заклятий. Удар, не достигнув Доара, отлетел к

многострадальной люстре. Хрустальные подвески и даже

потолок в мгновение ока покрылись снежной коркой.

Половина живых огней потухла, другие едва-едва теплились.

Холл погрузился в неприятный полумрак.

   Гидеон стер с разбитой губы кровь. Доар, зашипев от боли,

прикоснулся пальцами к кровоподтеку на скуле. В тяжелой,

звенящей тишине испуганно шептались гости, привлеченные

скандалом. Мoгу поспорить, что о нашем празднике теперь

будут вспоминать лет пять кряду. Местные сплетники начнут

передавать историю из уст в уста, пока она не обрастет

придуманными подробностями и не превратится в полную

ахинею.

   Мама изо всех сил пыталась исправить ситуацию:

немедленно пригласила публику в столовую, где давно

накрыли банкет. Как ни странно, некоторые действительно

заторопились к столу. Зрелище они получили и теперь были не

против еды. Люди в холле пришли в движение.

   – Прошу, уважаемые риаты, - высоким голосом повторяла

матушка.

   Неожиданно пространство заполнилось тонким перезвоном.

Я подняла голову. Люстра, висевшая как раз надо

мной,тоненьо дрожала, осыпая меня облаком снежинок… И

xрустальная каскадная махина сорвалась с крюка. Падение

было стремительным, а я оцепенела – не от страха – от

изумления. Разве что сумела вжать голову в плечи.

   Мгновение – и меня подомнет под горой стеклянного

крошева! Но падение остановилось. Люстра зависла в воздухе,

не достигнув моей макушки на жалкую ширину ладони. Я

сглотнула, пытаясь смочить пересохшее горло,испуганно

огляделась.

   В десяти шагах – ведь дальше он просто не мог отойти –

застыл Доар с вытянутой рукой. На раскрытой ладони

пузырями, словно от ожога, бугрилась кожа. Лицо его

побагровело от напряжения, на виске набухла вена. Он держал

хрусталього монстра магией, сумел призвать воздушную

стихию!

   Я плохо помнила, как выскочила из ловушки и бросилась к

спасителю. Доар уронил руку, отпуская стихию,и за моей

спиной с оглушительным грохотом рухнула на мраморный пол

люстpа.

   – Все хорошо, - пробормотал он, прижав меня к груди, и

потерял сознание. Мы ухнули на пoл вместе. До темноты в

глазах я шибанулась о мрамор, рассекла ладони о хрустальные

осколки, разлетевшиеся по холлу. И в голове вдруг появилась

несвоевременная мысль. Какие, к хвостатым демонам,

сплетни? Наш праздник станет притчей во языцех. чень

странной, буквально безумной притчей.

***

– Адeлис? - деликатно постучавшись, матушка с подносом в

руках тихонечко зашла в покои. – Я принесла горячий

шиповник, а то ты слишком много пьешь тэя.

   Светлые боги, мама всегда оставалось такой мамой,

обязательно вычитывала какую-нибудь нотацию.

   Она поставила поднос с чашкой на столик для тея и указала

пальцем в горгулью, игравшую с хрустальной подвеской в углу

дивана.

   – Покосишься в мою сторону, превращу в камень!

   Питомец матушку побаивался, поэтому, прижав игрушку к

животу, уткнулся носом в диван и замер. Видимо, притворялся

мертвым.

   – Как он? - мама кивнула в сторону спальни.

   – Спит, – коротко обрисовала я текущие дела. Вернее,

стоящие на месте.

    Доар действительно спал. Уже вторые сутки. Бледностью

лица он походил на живой труп, но изредка прихрапывал,

переворачивался. В бессознательном состоянии вставал с

кровати и, как лунатик, волочился в уборную, сшибая лбом

дверные косяки. Потом снова заваливался в кровать и

отрубался.

   Лекарь предположил, что возвращенная стихия заставила

воздушного мага впасть в спячку. Хотелось надеяться, что не в

зимнюю,и глаза он отроет раньше, чем за окном зазвенит

капель. Слава светлым богам, всплеск разрушил магический

поводок. Правда, прелесть свoбоды я не почувствовала, все

равно большую часть времени сидела в наших покоях.

   – Завтра мы с Альдоном уезжаем, - объявила мама,

старательно пряча глаза. - Сначала посетим Эсхард, а потом

планиpуем вернуться в Риор.

   – Хочешь снова выйти замуж? – из любопытства спросила я.

   – Ты пpотив?

   – Он же риорец, - не удержалась я от ехидного замечания.

   – Знаешь, достойный риорец лучше негодяя эсхардского эсса,

- отозвалась она. - Как подумаю о белобрысом мерзавце,так

кровь закипает. Сразу хочется что-нибудь заморозить.

   – Главное, не заморозь моего будущего отчима, -

промурлыкала я.

   Сложно представить, как на переезд в горную академию

отреагирует уфь. Она была нечеловечески привязана к

хозяйке, но из всех мужчин особенно отчаянно ненавидела

риорцев. Последний муж домоправительницы родился Риоре,и

женщина искрене верила, что именно дурная кровь триановых

рудокопов заставляла супруга ходить на сторону. И на той же

стороне до обморока напиваться плебейским совреном.

   – Знаешь, Аделис, мне искренне жаль, что я оказалось плохой

матерью, и не смогла тебя защитить. Как вспомню эту

люстру… – Она осеклась. – Наша семья слаба и отлучена от

дворца, но не все решает дворец. епутацию человек