Пока смерть не воссоединит нас

Чувство радости все сильнее наполняло его, через несколько дней оно перешло в ту самую эйфорию. Ему казалось, что он снова влюблен в свою жену, той самой первой любовью, как одиннадцать лет назад. Она тоже была весела, оживлена и очень нежна с ним. После долгих месяцев мучений и страданий, казалось жизнь дала им еще один шанс. Хотя почему жизнь? Наука! Она дала им шанс! Она победила смерть! От этого Карл был счастлив вдвойне. Люди все ближе подходили к решению проблемы бессмертия, не нужно больше выдумывать богов и просить у них здоровья и спасения от смерти. Люди теперь сами могли все!

Первый месяц или даже полтора он пребывал в этой эйфории. Они сделали это! Какой прорыв в науке! Перельман мог рассчитывать на Нобелевскую премию, и его Элизабет осталась с ним, смерть была побеждена! То что Элизабет теперь не будет стареть и болеть тоже радовало его.

Конечно не все было так идеально. Карл замечал отличия новой Элизабет по сравнению с тем, какой она была раньше. Самое первое, на что он обратил внимание еще в лаборатории, – это глаза. В глазах людей, даже самых глупых и недалеких, будто отражалась их мыслительная деятельность. Глаза – зеркало души, как говорила пословица. Но глаза новой Элизабет уже не передавали ее мысли. Она могла расширять их от удивления, прищуривать при размышлении и смехе, даже электронный зрачок обладал способностью к аккомодации. Но все же эти глаза были пустыми, не человеческими, никакой души в них не было видно.

Карл вспоминал фильмы про роботов. В большинстве из них играли настоящие актеры, лишь в фильмах двадцать первого века их стала иногда заменять анимация. Актеры старались сделать лицо холодным и безэмоциональным, а взгляд стеклянным. Кто-то пытался имитировать угловатые движения и походку роботов. В одном популярном фильме двадцатого века актер изображал робота-убийцу, и в конце фильма половина лица у него была повреждена, так что виднелся только металлический череп. Но все равно, даже по оставшейся половине лица было видно, что это человек. А в реальности создать искусственного человека похожего на настоящего оказалось намного сложнее, чем актеру изобразить робота.

Так же появились отличия в их образе жизни, Элизабет теперь не ела и не спала, но должна была время от времени подзаряжать аккумулятор и переходить в состояние покоя для обновления памяти и устранения ошибок в квантовом процессоре. Это чем-то напоминало медитацию, она садилась на коврик с прямой спиной и сидела так несколько минут, закрыв глаза. Кроме того ее память и скорость мышления намного усилились, так что Карл иногда ощущал себя тугодумом рядом с ней. Играть с ней в шахматы, покер или отгадывать вопросы викторины было совершенно безнадежным занятием. Так же первое время некоторые движение, связанные со сложной координацией и мелкой моторикой, она не могла сделать или делала их очень неуклюже. Впрочем она быстро училась. Биомеханика ее тела была очень близка к человеческой, а все неточности быстро дорабатывали специалисты из Регенширм.

Но Карл не унывал из-за всего этого, живут же люди с парализованными, обожженными и другими утратившими первоначальный облик родственниками. В конце концов технологии не стояли на месте, и в будущем можно было ожидать, что глаза и другие особенности кибернетических людей будут все лучше повторять человеческие.

Эйфория продолжалась месяц-полтора. Карл как раз взял отпуск на четыре недели, чтобы проводить больше времени с женой. Так же ему требовался отдых и восстановление после напряженной работы в течении полугода.

В течение месяца они с Элизабет проводили все время вместе, гуляли, танцевали (сначала ей было трудно управляться с новым телом, но она быстро все вспомнила), и говорили обо всем. Хотя к ним почти каждый день продолжали приходить ученые для наблюдения за состоянием Элизабет, но это их не сильно беспокоило. Это были пустяки, они были вполне счастливы. У нового тела Элизабет даже были эрогенные зоны, там где полагалось, ее либидо также было воссоздано, так что они могли заниматься любовью. Хотя было не так просто среплицировать ее сексуальные эмоции и реакции тела, пришлось даже пригласить известного сексолога, профессора Ингрид Степмен, для консультации.

Но их медовый месяц, как и все другие, закончился, и постепенно началось отрезвление. Карл начал замечать, что Элизабет поменялась не только снаружи, но и внутренне. Иногда ему даже казалось, что несмотря на все сходство с его женой с ним живет совершенно посторонняя женщина. А может даже и не женщина. И что самое грустное – она явно старалась быть прежней Элизабет, разговаривала как она, без конца говорила, как рада снова быть со своей семьей, часто вспоминала разные моменты из их прошлого, общих знакомых и родственников, подолгу рассматривала семейные фото и видео архивы, изучая в них себя, детей и его. Но все это было словно вымучено. Как будто она сама сомневалась в том, что она его жена, но пыталась изо всех сил соответствовать ожиданиям Карла.