Пока стоит земля

Погоди погоди
Насвистывает шлягер

Но зимние дни повинные дни
Высохшие как в концлагере
Путаются в ногах тепла
Все путаются в ногах тепла

«Мертвое любит казаться живым…»

Мертвое любит казаться живым
Мышью под ноги старый лист
Облако шевелит ушами
И столько хруста в каждом суставе
Когда отворяет окна река

Живое хочет казаться мертвым
Белый валун одинокого лба
Осторожно безумная речь поэта
Вся утыканная сверху ветвями
Древних преданий сухих имен —
Воин прикинувшийся кустом
Бирнамский лес подползающий к замку

«Выросли деревья…»

Выросли деревья
Выросла деревня
Высохли деревья
Высохла деревня

Двери заколочены
Земли заболочены

Только ветер да стрижи
Никого не сторожи
Никого не устеречь
Русь моя Русь
Никого не остеречь
Был он волосом рус
Ласковая речь

«Деревья скачут из рамы в раму…»

Деревья скачут из рамы в раму
Как в цирке
Сквозь бумажные кольца
Зимний лес летняя роща
Но эти —
Чуть загустели поздней весной
Закурчавились кружевом рыжих точек
Завтра
Зубы листьев прорежутся
Завтра
На подрамник натянут деревья
Сегодня – они мои

«Кого проклинаешь ты солдат…»

Кого проклинаешь ты солдат
– Своего отца своего отца
А если отсохнет язык у тебя
– Буду проклятья мои мычать

Кого ты бьешь по щеке солдат
– Землю свою землю свою
А если отсохнет рука у тебя
– Железную руку отращу

А чем скажи ты заплатишь солдат
За слезы отца за позор земли
– Я тоже выращу сыновей
И подставлю щеку свою

«Тишина…»

Тишина
Измеряется гомоном птиц
Остановишься —
Притаят дыханье
Постой с минуту
И вновь положи
Тишину на голос
Какой захочешь
Дождливый голос
Пи-ить пи-ить
Голос – капйль
Дымчатый голос
Деловито озабоченный крик
Щелканьем ножниц кроящий небо
Голос памяти отворяющий детство —
Эхом
Повторяющий себя самого – кукушка —
И моцартовский голос соловья

Как рыба зимой глотает воздух
Я слушаю их
Возле проруби в белый свет

«Птицы…»

Птицы
Хороший народ
Поют
На руке не читают линий
Может для песни моей
Будет сегодня солнцеворот
Может дни ее будут длиннее
Ночи короче
Глаза синей

Может

«Земля…»

Земля —
Это просто
Но каждый раз
Заново небеса считаешь

И первое небо – из-под век —
Широкий веер ребристого света

Второе —
Кто серым убожеством крестит?
Серый полыни и теплого пепла
Тень надвинувшая на глаза капюшон
Мягкий бархат мышиной шкурки
Серый с просинью
И кавказской чернью