Пока светит Пламя

− Я сам себе не прощу. − От толчка капюшон слетел с головы мужчины, открывая тонкие черты лица и блестящие серебром волосы. — Но так мы хотя бы попробуем отбить то, что принадлежало нам изначально. Эва, быстрее!

Кормилица положила пищащий сверток на одеяло, неторопливо поправила сбившийся платок и тяжело поднялась, зашнуровывая рубаху на груди. Мужчина крепко ухватил Кати за руки:

− Фил…

− Неужели вы всё еще не понимаете, что война проиграна? Глупая родовая гордость застилает вам зрение и разум!

− Гленн! — под деревья влетел худенький паренек: − Волки близко! Дозорные заметили отряд − несутся сюда, в бухту!

Беловолосый привлек к себе ставшее вдруг неуклюжим тело Филиппы и коротко приложился к ее виску горячими губами. Потом поспешно подхватил младенца, сунул сверток матери:

− Быстрее! К кораблю! Эва, да шевелись же!

И когда Кати, пробравшись в качающуюся лодку, обернулась, на берегу уже никого не было. Только вдоль кромки прибоя, со стороны света пожарища, бесшумно и страшно неслась в их сторону стая огромных волков.

− Эй!

Ее бесцеремонно потрясли за плечо, и Кати резко села, моргая со сна, пытаясь сообразить, куда же делись и бухта, и зыбкая лодка.

− Прошу прощения, но Жени велела, чтоб я тебя всенепременно разбудила. Потому что завтрак давно готов, и скоро шествие начнется. Вам же до собора еще добираться.

Кати узнала в причесанной и умытой девочке Юльке и облегченно выдохнула. Ну и на кой ляд накануне праздника снятся такие тревожные сны?

− Бенедикт проснулся?

− Уже с четверть часа, как бриться и мыться затребовал. И ты уж вставай, а то Женевьева мне точно голову оторвет. Платье какое готовить?

− Давай, голубое, − Кати посмотрела в спину углубившейся в платяной шкаф служанки и, поднявшись, жадно выпила воды прямо из кувшина. Тряхнув головой, отогнала остатки тревоги. Сегодня непременно будет чудесный день. И даже, возможно, она снова увидит Марка!

Пока Кати приводила себя в порядок, Бенедикт, верно отчаявшись дождаться, приступил к завтраку. Кати обиженно фыркнула, а потом остановилась в дверях столовой, невольно любуясь братом.

Чисто выбритый, с зачесанными назад влажными волосами, Бен сиял, точно начищенный котел, а праздничная белоснежная рубашка с кружевным жабо удачно оттеняла загорелую кожу.

− Все девы кофрадии от пятнадцати лет и старше сегодня, как пить дать, будут в ажитации, − торжественно заключила Кати и, плюхнувшись напротив брата, потянулась за изумительно пахнущими булочками.

− Молока возьми, пока холодное, − Бен кивнул на покрытый салфеткой кувшин. − Как спалось?

− Плохо. Душно слишком.

Брат понимающе покивал и метнул взгляд в раскрытое окно с обвисшим парусом ситцевой занавески. За занавеской виднелся кусочек пронзительно синего неба с белой черточкой парящей в вышине чайки.

− Полный штиль. Только бы грозы не случилось, — задумчиво протянул Бенедикт.

− Вот уж глупости! − в трапезную вошла Женевьева. Торжественно неся миску для мытья рук, одетая в умопомрачительное мареновое платье, экономка напоминала галеон, гордо плывущий среди утлых суденышек.

− Никогда еще на моей памяти в праздник Плодородия не случалось непогоды. Свет Пламени нас бережет, − нравоучительно заявила Жени и поставила миску на край стола.

− Вы простите, господа, но я уж с четверть часа, как должна была быть у сапожной лавки. Там сегодня все подопечные брата Томаса собираются.

Кати нахмурилась, усиленно вспоминая правила ведения хозяйства − допустимо ли слугам проявлять подобную вольность, однако, Жени поняла по-своему и пояснила:

− Брат Томас — мой наставник.

Очевидно решив, что разговор окончен, экономка кивнула и торжественно удалилась. Кати озадаченно посмотрела вслед, а потом не на шутку взволновалась. В Хоррхоле, что, принято, бывать на праздниках рядом со своим магом? А что ж тогда тетушка смолчала? Обиделась, что племянники так поспешно съехали? Или, может, брат Марк не столь близок со своими подопечными, как этот Томас? В любом случае, шествие скоро начнется, а они с Бенедиктом тут расселись!