Пока светит солнце

– Хм. Это ты правильно подметил! Тут вот какая штука, Темир. Их командир о потерях докладывать должен немедленно и организовать похороны, по возможности, конечно, тоже обязан в кратчайший срок. А что технику и оружие не забрали – так и у танкистов наших все оставили. Вон, у лейтенанта, даже наган в руке остался.

– Почему?

– А потому, дорогой, что следом придет специальная команда, которая все это дело и оприходует! И вот это, мне уже конкретно не нравится!

Ефрейтор удивленно вскинул брови. Увидев этот немой вопрос, капитан пояснил свое беспокойство.

– У немцев, Мусабаев, ничего просто так не происходит. Если это налет, провокация – они за собою все тщательно почистят. И мертвых увезут и технику. А вот то, что они это оставили, значит, приедут за ними трофейщики, да все подберут. И если это так, то мы с тобою – в немецком тылу.

– Так это что ж такое выходит, товарищ командир? Немцы так глубоко прорвались?

– По всему видно, да. Вон, там всю ночь грохает, неблизко ведь?

– Так идтить надо, товарищ капитан! – вскочил на ноги ефрейтор.

– И пойдём. Только чуток задержимся. Ты автомат немецкий знаешь?

– Нет…

– Ладно, это горе поправимое. Пулемет я возьму. Тем более, что мне эта машинка знакома. А с автоматом – гляди…

Минут через пятнадцать, втолковав танкисту основные правила обращения с трофейным оружием, Ракутин вручил ему автомат и подсумки с патронами. Карабин танкист, так ни разу из него не выстрелив, с сожалением оставил на месте боя. В танке подобрали, чудом уцелевший, вещмешок и из коляски мотоцикла вытащили немецкий ранец. Разделив поровну продовольствие и боеприпасы, распихали их в ранец и вещмешок.

Идти сразу стало тяжелее, скорость передвижения сильно упала.

Тем временем уже рассвело, и первые лучи солнца коснулись лиц идущих людей. Капитан, неторопливо переставляя ноги, внимательно смотрел по сторонам. Вон, в кювете ещё дымится сгоревший грузовик. Не наш… А следов боя не видно. Отчего? Кто поджег грузовик? Авиация? В смысле – наши истребители? Сомнительно, что-то я их вчера не видел…

Поглядывая на дорогу, он пытался анализировать следы на ней. Выходило это плохо. Следы гусениц – эти ни с чем не перепутаешь Мотоциклы… пожалуй, тоже. А вот эти следы? Тут тебе и колеса и гусеницы, что это такое? Немецкий броневик? Есть у них такой? Конечно, есть! Только вот, какой именно это броневик, Алексей сейчас вспомнить не смог. Что-то вертелось в голове… даже и залезал в него не раз!

Опа!

Что это?

Дорогу пересекли четкие следы колес. Вот уж это – точно не немцы! Такой рисунок протектора Ракутин помнил. Совсем недавно его обрызгала водою из лужи проезжавшая мимо автомашина. И на асфальте четко отпечатался точно такой же рисунок. Эти зигзагообразные линии… «эмка»!

А рядом, или точнее, следом за этой машиной, видны ещё какие-то следы. Уже более широкие сдвоенные шины, рисунок протектора в виде встречных треугольников, понятно, что эта машина крупнее и существенно тяжелее. Вот и след от неё пропечатался глубже и отчетливее.

– Мусабаев, иди сюда! Что это? В смысле – что проехало? Это «эмка». А вот это – чьи следы?

Танкисту хватило одного взгляда.

– Ба-10, товарищ командир! Они у нас рядом стояли, вот я и запомнил.

– В вашем батальоне? – удивился капитан. – Вместе с танками?

– Нет, они к пограничникам относились.

– Так это, стало быть, мои сослуживцы здесь колесят? И давно они тут проезжали?

– Часа два, товарищ командир.

– Хм… И не по дороге, а поперек… Непонятно это мне. Вот что, Мусабаев, давай-ка, следом за ними двинем. Что-то нет у меня желания прямиком по дороге переть. Капитан давеча так и пошел – и где вы его нашли? А эти ехали недавно, с дороги свернули, вполне может быть, что не просто так. Возможно, знают что-то. Из нас с тобой сейчас боевая единица – более чем условная. Даже и против отделения не вытянем. Патронов – полтораста штук на пулемет, да к автомату ненамного больше. Если только из засады кому врежем, так для этого врага надобно первыми увидать.

Свернув с дороги, они двинулись по следам маленькой колонны. Оставленная колесами машин колея на поле различалась совсем уже хорошо. Стало ясно, что в колонне, помимо броневика и «эмки» шли ещё, как минимум, две грузовые машины и какой-то броневичок поменьше. По мере удаления от дороги, следы становились всё более четкими и ясно видимыми. В одном месте машины останавливались – на земле виднелись многочисленные отпечатки сапог, люди выходили из техники. Ефрейтор подобрал пустую пачку от папирос – наш «Беломор». Это немного ободрило их обоих – сомнительно, чтобы немцы имели в своих запасах советские папиросы. И уж тем более невероятным казалось то, что они стали бы выдавать их своим солдатам.