Пока светит солнце!

'Ладно, — думал Алексей, шагая по коридору. — Это какое же у меня, по счету, место службы будет? Пятый погранотряд да КВЖД — это как, за одно место считать, или за два? И то и другое — погранвойска, будем считать, что одно. Вот уж где пострелять-то пришлось… Спецшкола — второе место. Испания — это уже третье. Хотя, там не только бои были, пришлось и головой поработать… А вот ХОЗУ, куда меня в тридцать седьмом запихали, прямо после Испании — как считать? Боевого опыта я там точно не приобрёл, разве что во всяких железяках порылся основательно… Нет, четвертым местом службы такую работу назвать нельзя. А вот участие в комиссии по расследованию создания партизанских отрядов — вот уж здесь-то плюсик поставить можно! Чего там только не наслушались! Побольше бы подобной 'учебы'… разве что не такой ценой… Ну, Финская — тут вопросов нет! Как раз тогда и младшего дали — было за что! Пять. Твердое пять! Инспекторское управление — последнее место службы, стало быть, всего шесть. А пограничники? Это снова за одно место считать? Нет уж… теперь я капитан, уже не безусый мальчишка — старшина на кухню не пошлёт! Стало быть — семь! Весело… в следующий раз, наверное к соратникам Магонина пошлют…'

В управлении кадров тоже долго сидеть не пришлось. И, хотя он оказался там не единственным, кто ожидал подобного назначения, много времени вся эта волокита не заняла. Уже через час свежеиспеченный капитан-пограничник вертел в руках новые документы. Из командировочного предписания явствовало, что он обязан в кратчайший срок прибыть во Львов, где Алексея ожидало назначение на должность командира заставы. Времени только-только хватало для того, чтобы забежать домой, прихватить кое-что с собою в дорогу.

И ещё одна причина для этого имелась. Вместе со старым служебным удостоверением, оставшимся у кадровиков, там же остался и штатный наган. Личное оружие ещё только предстояло получить на новом месте службы. Странно, сколько Ракутин себя помнил, такого раньше не было. Получив револьвер ещё в 1934 году, Алексей таскал его с собою всюду. Кроме, разве что, Испании — там своё выдали. Логичным было бы и сейчас оставить наган прежнему хозяину. Ан нет! Вроде и ведомство одно… а порядки странные какие-то…

— Вам по штату пистолет 'ТТ' полагается, — пояснил кадровик. — Только вот, служба вооружения подкачала — не привезли. Ничего, не переживайте! Днем уже на месте будете, там и получите!

А ходить без оружия капитан отвык. Не то, чтобы он кого-то опасался — насовать по наглой морде двоим-троим гопникам Алексей и без револьвера мог качественно. Но… привык.

Потому и спешил домой. Там, в шкафу, под грудой старых журналов, мирно подрёмывал его наградной пистолет. Тяжелый браунинг тридцать пятого года, полученный им от своего командира в тридцать девятом — Хаджи-Умара Мамсурова ещё за финскую войну. Было дело…

— Смотри сюда! — лейтенант Никитин чуть заметным движением подозвал к себе Алексея. — Домик видишь? Тот, что наособицу стоит?

Осторожно раздвинув ветки, так, чтобы ненароком не стряхнуть с них снег, младший лейтенант быстро окинул взглядом хутор. Пяток домиков, сарайчики… утоптанные тропинки между ними. Из печных труб струился жидкий дымок.

— Что скажешь? — Никитин протянул ему бинокль. — В него лучше видно.

Приближенные биноклем, домишки словно прыгнули к ним. Так… Ага…

— Тут люди. Достаточно давно.

— С чего ты это взял? — командир, достав из сумки сухарь, разломил его и протянул Ракутину половинку.

— Тропинки хорошо утоптаны — ходят по ним давно. Окна в домах замерзли, стало быть, люди в домах есть.

— Уверен?

— Да. В пустом доме окна никогда не замерзают.

— Угу…

— Дым из труб слабый, значит, сильно протапливать дома не нужно, они и так уже нагрелись. Оттого и дым из труб такой — несильно топят.

— Людей на хуторе много?

— Домишки маленькие… человек пятнадцать-двадцать, пожалуй.

— Почему не больше?

— Лыжи. Их финны в снег втыкают около входа, вот я их и сосчитал. Может быть, и ещё кто-то есть, но тогда это уже не солдат. У охотников лыжи чуток пошире будут, чтобы по глубокому снегу ходить. А эти, что в снегу торчат, все одинаковые на первый взгляд.

— Разумно мыслишь! Офицер тут есть?

Бинокль снова уставился своими глазницами на домики. Минута… другая…

— Есть!

— Где?

— Во втором доме. Туда сейчас солдат пробежал, котелки понёс. А из них пар! Не иначе, как горячую воду их благородию потащил. Утро уже, бриться и умываться надобно.

Лейтенант опустил на подстеленную плащ-палатку оптический прицел от трофейной снайперской винтовки, в который он, в свою очередь, разглядывал хуторок.

— Согласен. А в том домике у нас что? — рука Никитина ткнула в отдельный домик, тот, на который он указывал в начале разговора.

И что он в нём такого углядел?

Домишко-то, пожалуй, что и похуже всех прочих будет… что в нём интересного? Стекла — так и вовсе в одном окне. Остальные забиты досками. Забиты? А отчего тогда не все доски прибиты снаружи? Верхняя часть окон — тут сомнений нет, забита и плотно. Нижняя… вот тут не всё ясно…

— Что-то там с окнами… непонятное.