Пока светит солнце!

Примерно после часа пути, капитан заметил впереди какие-то смутные очертания. Летние ночи коротки и не так темны, как зимние. Да и луна подсвечивала весьма прилично, местами приходилось останавливаться и прятаться в тень от кустов, чтобы повнимательнее просмотреть дальнейший путь. И вот, в свете луны, на дороге появились какие-то непонятные предметы. Издали невозможно было разобрать их очертаний. Остановившись, Алексей придержал танкиста.

— Что там, товарищ капитан?

— Сам не пойму… что-то на дороге есть… Давай следом, не теряйся и не шуми.

Пройдя ещё метров пятьдесят, пограничник принюхался. Бензин? Несомненно, этот запах ни с чем перепутать невозможно. Ага, стало быть, на дороге стоят машины?

Ещё метров сто.

Машины действительно были — три штуки. Один грузовик завалился боком в кювет, второго пули настигли при попытке свернуть в сторону с дороги. И только третий выглядел относительно целым. Если не считать здоровенной дыры в радиаторе и разбитых стекол кабины. Уронив голову на руль, обвис на нём водитель.

— Мусабаев!

— Я!

— Другие машины осмотри! Может, живой кто остался?

Но, увы, никого живого здесь не нашлось. Несколько тел лежало на дороге, по-видимому, их подстрелили при попытке убежать. Судя по пробоинам в крышах автомашин, стрельба велась откуда-то сверху.

— Летчики немецкие… — сплюнул танкист. — А в кузовах машин — ящики со снарядами. Наши это грузовики, товарищ капитан. Те, что комбат на склад посылал.

— Не дошли, стало быть?

— Не дошли.

Осмотрев машины, они разжились буханкой хлеба и несколькими банками консервов. Очень кстати, ведь только сейчас Алексей почувствовал, что ел достаточно давно. И перекус был бы весьма к месту. Но останавливаться не хотелось. Кто его знает, что там дальше будет, лучше пройти подальше, пока темно. Выход из положения оказался весьма простым, капитан попросту отрезал ножом половину буханки и поделил её на две равные части.

— Держи, Мусабаев. Доберемся к своим, там и перекусим всерьез. А пока — так, хоть хлеба пожуем. Всухомятку, так вода у тебя есть.

С убитых сняли несколько фляг с водой. Так что этот вопрос был благополучно разрешён.

Оставив за спиною разбитые машины, двинулись дальше. Что-то погромыхивало за горизонтом, иногда край неба озарялся далекими вспышками. Но здесь стояла тишина. Только какие-то обитатели животного мира изредка нарушали её своими голосами.

Следующая находка встретилась приблизительно через полтора часа. К этому времени Ракутин уже стал прикидывать — куда свернуть? Дороги он толком не знал, от танкиста в этом вопросе было мало пользы. А с рассветом вероятность попасть на глаза немцам только увеличивалась.

Собственно говоря, находку обнаружил именно танкист. Не столько увидел, сколько почуял. Догнав Алексея, он тронул его за рукав.

— Товарищ капитан! Гарью пахнет!

На этот раз никаких машин не нашли.

Зато обнаружили танк. Наш — БТ-7. Закопченный и безмолвный, он возвышался чуть в стороне от дороги.

— Бортовой номер одиннадцать, — сказал ефрейтор, осмотрев машину. — Взводный из второй роты — лейтенант Михеев.

Самого лейтенанта нашли рядом с его танком. Уткнувшись лицом в траву, он сжимал в руках наган. Неподалеку отыскались и прочие члены экипажа. Все — с пулевыми ранениями, недвижимые и холодные.

Опустившись на корточки, капитан осторожно вытащил из руки лейтенанта револьвер. Осмотрел. В нём оставалось всего три патрона.

— Кто ж их так, а Мусабаев?

Ответа на этот вопрос так и не нашлось. Дорога и трава были испещрены многочисленными следами. Были здесь гусеничные следы и колесные. Но что за транспорт их оставил?

— Темир, танк ехать может?

Увы, закопченный танк даже в мечтах не мог быть заведен. Его расстреляли в упор и подожгли, по-видимому, бутылками с бензином. Нельзя сказать, что это далось немцам легко — пол боевого отделения был усыпан винтовочными и орудийными гильзами. Экипаж дрался до последнего и покинул танк только когда он окутался огнем.

А в стороне от него, в глубокой ложбине обнаружили перевернутый разрывом мотоцикл. Тел убитых солдат рядом не было, надо полагать, немцы их увезли. Зато обнаружилось кое-что поинтереснее — пулемёт!

— Знакомься, ефрейтор, немецкий пулемет 'МГ-34'! — Алексей выволок оружие из-под опрокинувшейся коляски. — Штука мощная и суровая! Поройся в коляске — там где-то запасные ленты должны быть…

Так оно и оказалось. Две коробки с патронными лентами и шесть гранат. И… коробочка шоколадных конфет!

— Не наши какие-то… — с сомнением произнес танкист, разглядывая в свете зарождавшегося дня яркую коробку.

— Франция! Весь мир эти фашисты ограбили! Не менжуйся — законный трофей! А с голодного бойца пользы — как с козла молока!

Танкиста уговаривать не пришлось, и от конфет почти мгновенно остались одни обертки.

— Странно это, товарищ командир, — сказал он, дожевывая последнюю, доставшуюся ему конфету. — Убитых своих они забрали, а мотоциклет бросили. И пулемет. Как же так?