Пока течет река

Вскоре определенные перемены начали происходить и в поведении местных парней. В свои шестнадцать лет, со светлыми кудрями, приятной улыбкой и обозначившейся под платьем грудью, Бесси была не лишена привлекательности. Если бы кто-то незнакомый впервые увидел ее сидящей – причем с той стороны, где не было повязки, – он бы посчитал ее самой красивой девушкой в округе. Это обстоятельство не ускользнуло и от внимания парней, чьи шуточки в ее адрес становились все более сальными. А когда презрение и похоть уживаются в одном сердце, это воистину дьявольская смесь. Встречая Бесси где-нибудь на пустынной лужайке, они похабно ухмылялись и норовили ее облапать или толкнуть, зная, что увечье не позволит ей быстро уклониться от расставленных рук. Неоднократно она приходила домой в запачканной юбке и с грязными руками, объясняя это тем, что «споткнулась».

Роберт Армстронг знал, что о нем думают некоторые молодые работники его фермы. Исподтишка за ними наблюдая, он вскоре узнал и об их отношении к Бесси. Однажды вечером, когда он пришел с обычным визитом в коттедж, мистер Мэй не пригласил его войти. «Не сегодня, Армстронг». Заметив трясущиеся руки и слезы в его глазах, Роберт понял, что случилась какая-то беда. Он тут же вспомнил кучку хохочущих парней на ферме и обрывки разговора: один из них чем-то бахвалился, упоминая имя Бесси и сопровождая это вульгарной жестикуляцией. Сопоставив факты, нетрудно было догадаться, что именно случилось.

В последующие несколько дней он не видел Бесси. Она не посещала церковь, не сидела на своей любимой скамейке, не ходила с поручениями родителей в деревню, не работала в саду. А когда она все-таки появилась на людях, стала заметна происшедшая в ней перемена. Внешне она была все такой же опрятной и энергичной, однако ясный открытый взгляд, каким она раньше смотрела на мир, сменился чем-то более сумрачным. Упрямым нежеланием сдаваться.

Почти всю ночь он провел в раздумьях и, приняв решение, уснул, а когда поутру проснулся, это решение все еще казалось ему правильным. Днем, когда Бесси несла обед своему отцу, Армстронг перехватил ее в тихом месте на речном берегу, где заросли боярышника смыкаются с кустами лещины. Он заметил, как она вздрогнула, осознав, что в пределах видимости нет других людей. Обратившись к ней по имени, он убрал руки за спину и опустил глаза:

– Мисс Мэй, до сих пор мы с вами почти не разговаривали, но вы знаете, кто я такой. Вы знаете, что я друг вашего отца и владелец его бывшей фермы. Вы в курсе, что я всегда вовремя плачу по счетам. У меня мало друзей, но сам я не враг никому. И если вам когда-нибудь понадобится чья-то поддержка, умоляю вас обратиться ко мне. Больше всего на свете я хотел бы сделать вас счастливой. В каком качестве – друга или мужа, – это решать вам. Но знайте, что я всегда к вашим услугам.

Он поднял голову, встретил ее потрясенный взгляд, отвесил легкий поклон и удалился.

На следующий день он в то же время явился на то же место и увидел, что она уже его ждет.

– Мистер Армстронг, – начала она, – я не умею выражаться так же складно, как вы. Прежде чем сказать что-либо по поводу ваших вчерашних слов, я должна кое-что сделать. Я сделаю это прямо сейчас, и тогда ваше отношение ко мне может измениться.

Он молча кивнул.

Она нагнула голову, оттянула пальцами повязку и переместила ее на здоровый глаз, так что другой глаз оказался открытым. И этим правым глазом она посмотрела на Армстронга.

Он, в свою очередь, изучал глаз Бесси, который как будто жил своей собственной, отдельной жизнью. Радужка была голубой, как и на левом глазу, но под ней перемещались какие-то более темные тени. Зрачок – вроде бы такая привычная вещь в глазу любого человека – у Бесси был как-то странно смещен в сторону. Внезапно Армстронг осознал, что на самом деле это не он, а его изучают. Под ее взглядом он вдруг почувствовал себя обнаженным и расчленяемым на мелкие кусочки. Почему-то вдруг вспомнились самые постыдные моменты из его детства и юности. Моменты, когда он вел себя не так достойно, как хотелось бы. Вспомнились случаи, когда он проявлял неблагодарность. И, терзаемый жгучим стыдом, он мысленно дал себе клятву никогда больше так не поступать. А потом – уже с облегчением – подумал, что эти, в сущности, мелкие проступки были всем, о чем ему приходится сожалеть в своей жизни.

Продлилось это недолго. Сделав свое дело, Бесси вернула повязку на прежнее место. А когда она снова посмотрела на него, ее лицо заметно изменилось. Теперь оно выражало удивление и что-то еще, отчего у него стало тепло на душе, а сердце радостно затрепетало. В ее здоровом глазу он увидел зарождающееся чувство, даже что-то вроде восхищения. И это чувство – если только он не обманывал сам себя – вполне могло со временем перерасти в любовь.

– Вы хороший человек, мистер Армстронг. Я это вижу. Но вам надо узнать обо мне кое-что еще.

Она говорила тихо, с запинкой.

– Я уже знаю.

– Я не об этом. – Она указала на свою повязку.

– И я не об этом. И не о вашей хромоте.

Она уставилась на него с удивлением:

– Но откуда вы знаете?