Пока цветет лотос

— Так и знал! — Тяжелый кулак обрушивается на столешницу. Подпрыгнула вазочка с печеньем, жалобно задребезжали чашки. — Уж мне эти твои подруги! Вот где зло! Завистливое бабьё! Предупреждал ведь ее! Не лезь в мою семью! Не послушалась, сука! Мне надо перестать играть в благородство! Надо было ей вмазать, тогда бы до нее дошло! Нет же! Бить бабу?

— Меня бил, — напомнила я.

— Это когда?

— Когда я спросила о проститутках.

— А ты не поняла, за что?

— Нет.

— Ладно, проехали. Значит, план действий составлен. На дачу перееду я, поскольку у меня машина. Надо подумать о покупке второй квартиры.

— Мне можно маленькую.

— Любовник о тебе позаботится.

— Что, вообще не купишь мне квартиру?

— Подумаю. Я еще не до конца пришел в себя. Мне, определенно, надо бабу. Я же должен чем-то крыть?

— Может быть, лучше убьешь кого-нибудь?

— Мы еще шутим! Нет, милая. У меня будет любовница. Официальная. Я вас даже познакомлю.

— Я не буду с ней знакомиться!

— Куда ты денешься? Все. На этом точка. Иди собери мне вещи. — Я направилась было к двери. — Нет! Стой! — Я обрадовалась: неужели передумал? — Поскольку ты мне теперь не жена, то есть мы женаты чисто формально, то не утруждайся. Сам все сделаю.

Я пожала плечами: сам так сам. Воронцов сам даже готовые котлеты с картошкой разогреть не может. Через минуту он уже орет:

— Где мой чемодан?!

Я молча показала ему, где лежит самый большой чемодан. Мой, разумеется, маленький. Не прошло и минуты, как раздался вопль:

— Куда ты засунула все мои носки?!

— Они лежат там, где всегда лежали.

— Они всегда лежали у моей кровати!

— Одна пара, — спокойно сказала я. — Чистые, чтобы ты их надел. Но я так понимаю, что сейчас тебе надо семь пар? На всю неделю?

— Да!

— Трусы сразу давать или ты попробуешь поискать их там, где они всегда лежат?

— Замолчи! Давай!

Точно так же мы собирали и все остальные вещи Воронцова. Он может орать сколько угодно, но в быту он — ребенок. Это касается и картины. Воронцов, конечно, может ее повесить, как может починить кран и выкопать яму под мусор. Но моему мужу всегда некогда. Я воспринимаю это нормально: человек деньги делает. Но как он будет жить один на даче, не представляю. Если только тут же заведет любовницу.

— Будешь заводить любовницу, — на всякий случай сказала я, — проверь: хорошо ли она готовит.

— Мы в ресторане будем ужинать!

— А завтракать? И учти: там химчистки поблизости нет. Дом сторож топит, газоны садовник стрижет. Что же касается домработницы…

— Что, вторая Марина?! — в ужасе смотрит на меня Воронцов.

Я молчу.

— Понятно, — мрачно говорит супруг. — Ты это нарочно. Подсадила меня на свои котлеты. И избаловала прислугу.

Он берет битком набитый чемодан:

— Все, я пошел.

Я молчу.

— Пошел я, говорю.

— Иди.

— Если ты мне понадобишься…

— Я на телефоне.

Понадобилась я ему уже через минуту, потому что он позвонил из лифта:

— Слушай, а я бритвенный прибор взял?

— Я тебе положила опасные бритвы, целую пачку. На даче есть электробритва.

— Черт! Забыл! — Он дал отбой.

Я спокойно положила телефон рядом с собой. Это будет продолжаться бесконечно. Пока Воронцов не заведет заботливую любовницу, вторую меня. Он говорит, что такого добра — пруд пруди. Посмотрим.

Вот так мы развелись.

Во всяком случае, муж пообещал решить и мою проблему тоже.

Поза орла

А на следующий день начало твориться такое… Хорошо, что в сетке моего клубного расписания был выходной, иначе я бы с ума сошла от такого количества пропущенных телефонных звонков. Я уже не говорю об их важности.

Первым позвонил сын. То есть первым, конечно, был Воронцов, он и не переставал звонить с тех пор, как мы с ним развелись, пусть и неофициально. Разумеется, он забыл зарядник, где лежит сахар, а где соль, сколько минут надо разогревать пиццу в микроволновке. Интересно, чем вообще забита его память?

— Инструкцию читай, — ехидно сказала я. — На коробке все написано.

— Дура! Без тебя обойдусь! — рявкнул супруг, но через три минуты позвонил опять, потому что забыл, как зовут домработницу не-Марину.

Я сказала, на всякий случай, держа молчащий телефон возле уха, потому что знала: через три минуты Воронцов позвонит опять, потому что не знает, как зовут садовника и сторожа. А также соседей. Они «идиоты, которые слишком близко к забору построили бассейн», но теперь с ними придется общаться, они ведь наверняка спросят:

— А где Стеша?