Пока цветёт смородина

Комната, в которую провели Макса, была ему хорошо знакома. Квадратное помещение со светлыми стенами, расчерченными деревянными балками, бумажный фонарь светильника под потолком. Пол, укрытый досками цвета вишни, над которым возвышалось спальное ложе, заправленное хлопковым бельем. В углу одинокая вешалка в форме изгибавшейся ветки. Минимализм обстановки подчеркивал низкий столик, сервированный предметами традиционной чайной церемонии. Рядом, подогнув под себя ноги, сидела девушка в лазоревом кимоно с рисунком цветущих лилий.

Детектив задвинул за собой дверь. Повесил плащ и кепку, разулся, прошел к столику и расположился напротив девушки.

– Привет, Мэйко.

– Здравствуй, Макс. Я рада, что ты снова решил меня увидеть. Чай?

– Как всегда, – кивнул Полетти, любуясь совершенной красотой своей собеседницы.

Ее блестящие черные волосы были собраны в тугую высокую прическу. Цепочка белых речных цветков выразительно подчеркивала эту конструкцию, спадая на изящную светлую шею. Мэйко не белила лицо и не красила губы, как это делали многие из ее коллег. Девушка лишь подчеркивала тушью уголки миндалевидных глаз и стрелки аккуратных выразительных бровей.

– Желаешь провести полную церемонию?

– Нет, давай как я люблю, без изысков.

Макс молчал, терпеливо наблюдая за движениями Мэйко. Вот она налила из длинного бамбукового ковша воду, смешав ее венчиком с чайным порошком, перелила содержимое в другую посуду, подогреваемую пламенем горелки. Наконец, глиняный заварочный чайник тонкой горячей струей наполнил маленькую пиалу. В воздухе поплыл знакомый аромат.

– Хорошо… Все-таки, японцы знают толк в подобных вещах, – смаковал напиток Полетти.

– Чайные мастера Окинавы подняли бы вой, увидев, во что мы с тобой превратили искусство чаепития, – улыбнулась девушка.

– Они просто не видели того синтетического пойла, что плещется в одноразовых стаканчиках моего отдела.

– Как твоя работа, Макс? Не её ли это последствия? – Мейко указала на пластырь у брови.

– Она. Да, я все там же и по-прежнему пытаюсь сделать мир лучше. А он опять сопротивляется. Плюет свинцом в лицо, тычет ножи в ребра и швыряет сгустки плазмы.

– Криминал вооружился энергетическим оружием?

– Не настолько, чтобы это стало серьезной проблемой, но да, хлопот прибавилось. Как знать, может вскоре они раздобудут боевые дроны? И тогда влиятельные шишки Сити обратят внимание на эту проблему по-настоящему. Но пока в их собственные лимузины не летят плазменные гранаты, они не чешутся.

– Грустно это слышать.

– А уж как грустно это испытывать на собственной шкуре, Мэйко! Если бы ты знала! Когда-нибудь человечество погубит себя. И это не будет грызней вцепившихся друг другу в глотки государств и корпораций. Не станет и заслугой уличных банд, когда все погрузится в хаос. Нет, тому виной будет равнодушие политиков, закрывающих глаза на разрастающуюся у них под боком раковую опухоль.

– Ты рисуешь мрачные картины, Макс. Впрочем, когда они были другими? С тех пор, как я знаю тебя, ты не изменил скептического мнения о людях.

– А разве в нас что-то меняется? За десяток лет службы я не увидел ничего, что заставило бы считать иначе. Человек – это большая скотина. Мне ли не знать? Сочувствие вызывают разве что бездомные животные да, пожалуй еще, вы – роботы. И те, и другие зависят от нас. Чем люди и пользуются.

– Ты тоже?

– А почему, по-твоему, я здесь?

– Ты особенный. Кибер-гейша нужна Максу не для плотских утех. Ты приходишь излить душу.

– Да. Коп, подсевший на задушевные разговоры с машиной. За деньги, заметь. В отделе давно шутят по этому поводу. Но мне плевать.

– Значит, ты нуждаешься в этом. Древнее искусство гейш состояло не столько в том, чтобы получить женщину физически, сколько для беседы. На любые темы. Так что твоя потребность, Максимилиано, настоящее проявление аристократизма.

Макс рассмеялся.

– Да уж, благородный дон, гонящий шпану по подворотням и высасывающий губами соус из одноразовых пакетиков. Должно быть, со стороны это выглядит весело!

– Твоя ирония над собой просто щит, прикрывающий ранимую душу. Важна ведь не форма, а содержание.

– Мой щит – это казенный бронник под плащом, остальное – философия. Утешение для бедных. Их в последнее время становится больше. Наверное, поэтому всегда в достатке тех, кто пополняет ряды банд.

– У бедности много причин. Но не каждый попавший в нужду берется за оружие, чтобы поправить положение. И не каждый взявший делает это из эгоистических побуждений. Люди очень разные, Макс. И я отвечу тебе той же фразой: «Мне ли не знать своих клиентов?» Вот ты, представитель опасной, но так нужной городу профессии. Разве ты служишь ради эгоизма?