Пока цветет жасмин (СИ)

— А ты сейчас договоришься у меня, что побежишь мне долг карточный отдавать, мелочь пузатая. — Габриэль ухмыльнулся и достал шоколадную конфету. — Кстати, о долге… Давай так. Ты нас с Бальтазаром выпускаешь из темницы, а я тебе прощаю карточный долг. Половину. Мелочь, сделка века. Только сегодня и только сейчас я такой добрый. Когда бы тебе ещё такое выпало, м? Я никогда своих должников не прощаю, но ты будешь исключением. Ты мне возвращаешь всего половину, а сам открываешь камеру, и мы тихо уходим. Сваливаем на эти два дня на Землю, переконтуемся там где-нибудь в стриптиз-баре и вернемся через два дня.

— Мой маленький девственник, соглашайся. Ни я, ни ты, не выплатим долги медовому. Он такой вариант предлагает, — подключился к диалогу Бальтазар, который до этого просто сидел и наблюдал за диалогом ангела и архангела. — Кстати, Габриэль, а, может, ты и мне долг простишь?

— Не дождешься, — фыркнул архангел, переведя взгляд на Бальтазара.

Ангелок внимательно выслушал предложение Габриэля и задумался. Предложение было слишком заманчивым, а его карточный долг большим. И тем более его Гейб ещё до гражданской войны на счетчик поставил, и с каждым днем его долг рос. А сейчас архангел говорил о хорошем предложении, которое могло бы сыграть на руку ангелу. Но, если стоит выбор вернуть половину или ослушаться приказа Михаила… Все-таки юноша ещё боялся идти против старшего архангела и решил отклонить предложение Гавриила, хотя оно и было очень соблазнительным.

— Нет я сказал! Я отдам тебе долг. Но вы будете сидеть. Я не хочу чтобы мне потом влетело от Михаила и чтобы он карал меня. Если выбирать между карточным долгом и наказанием от него, я выберу - первое. Долг не так страшен, как неповиновение. Простите, ребята, ничего не могу поделать.

— Ах, так… Ну, хорошо. Даю тебе два дня! Чтобы выплатил всё до последнего евро, ясно?! — вскричал Гейб, бросив взгляд на перепуганного юношу. — И только попробуй меня развести как лоха, мелкий девственник!

Перепуганный и смущенный ангелок кивнул и, вздохнув, направился на выход из темницы.

— И не шумите тут! — бросил он последние слова и закрыл арочную дверь.

Габриэль насупился и взглянул на Бальтазара.

— Идиот он, — пролепетал разочарованный Бальти, облокотившись о стену.

— Ладно, мы-то посидим, но я до последней монеты с него вытрушу. Только выйду отсюда.

— Ага, но что же нам теперь делать-то? Ещё день и я медленно сойду с ума, — ответил Бальтазар, садясь возле друга. — Заточение не сахар. Заточение, — Он замолчал и хитро сверкнул глазками, а затем громко закричал: — Кастиэль!

— Что Кастиэль? — недоумевающе поинтересовался Фокусник, пытаясь сообразить, к чему только что Бальт выкрикнул имя “Кастиэль”. — В камере сидит Кастиэль, и что? Или мы его используем как приманку и свалим отсюда?

— Нет, моя сладкая шоколадная попка. Просто Кас. Он же скучает, верно? Так почему бы нам его не развлечь? И нам весело, и ему не скучно! Нам же здесь ещё день сидеть. Тем более за эти три дня, мы совсем забыли про брата нашего младшего. Он там один сидит в камере, скучает. Мы совсем с ним не говорим. Не порядок. Да и карты надоели.

На такую фразу друга Фокусник засмеялся, предвкушая веселье.

А Кастиэль просто сидел на скамейке и смотрел сквозь широкую решетку на огромный серый коридор темницы, наблюдая, как через высокие окна пробирается яркий солнечный свет. Ангел вздохнул и положил голову на локти. Бальтазар и Габриэль удивленно поглядывали на него и мысленно думали, почему их брат такой… Нудный… А ведь жизнь-то прекрасна! Пускай даже за разруху на Небесах Михаил их в темницу посадил. Зачем грустить? Ангел и архангел явно этого не понимали. Но Кастиэль все равно сидел хмурый и задумчивый и пытался понять, почему он второй раз сюда попал. В темнице наступило неловкое молчание, которое очень угнетало наших непосед, и чтобы хоть как-то скрасить скуку, Бальтазар решил задать неожиданный вопрос:

— Кас, а ты девственник? — спросил он, заставив Габриэля начать кашлять, а самого Кастиэля вскочить с лавочки.

Тот вздрогнул и уставился на Бальтазара. Сладкоежка старался не засмеяться, приложив ладонь ко рту. Он из последних сил держался, хотя смех его переполнял.

— Что прости? — недоуменно спросил Кас, как будто не расслышал вопрос.

— Кас, ты глухой или притворяешься? — фыркнул Бальт. — Я тебя спросил: ты девственник?

Кастиэль в мгновение покраснел и смущенно опустил голову, ничего не отвечая.

— Бальт, по его действиям и так понятно, что это так и есть!

— Кас, ты чего? Это правда? Ты что даже не видел голой женщины? — спросил Бальти, явно ожидая такой ответ. — Хотя, ты же такой смущенный ангел, что краснеешь каждый раз, когда мимо тебя пройдет девушка в купальнике. А если её мячики. Ну… Гавриил понимает, о чем я… Так ты вообще.