Пока цветет жасмин (СИ)

— Ты говоришь загадками, Михаил. Я не смогу тебе помочь, если ты мне все не объяснишь. Какое преступление ты совершил? Какого брата предал? Которого из троих?

— Я… — старший архангел запнулся, стараясь уже не смотреть на советницу, — я… Как бы это сказать… Я предал Люцифера. Люцифера, своего маленького, капризного братишку…

— Люцифера? — Марсель удивленно посмотрела на архангела, явно не понимая, при чем здесь Дьявол, который сейчас заточен в Клетке. — Как ты его предал? То, что он остался там… Ты же тут не виноват. Почему-то Бальтазар и Орабель открыли Врата, но Люцифер остался там… И ты тут не при чем. О каком предательстве вообще может идти речь?

— Да при чем тут Клетка?! — Михаил даже не заметил, как повысил голос на удивленную Марселину, пугая её. — Ты будешь сегодня соображать или нет?

Марселина вспыхнула, отступая от разгневанного архистратига и виновато опуская голову, явно не понимая, что вызвало такую вспышку. Увидев это, Михаил опомнился.

— Прости, Марселина, я вспылил… Сам не знаю, что на меня нашло. Прости меня, пожалуйста.

— Да ничего, бывает, — понимающе отозвалась ангелесса, осторожно подходя к Михаилу и легонько касаясь его пальцев.

Архангел снова почувствовал то тепло, которое могут дарить прикосновения, и то тепло, которое подарила ему Палами в Париже. Только это касание было другим. Прикосновения Марселины были теплыми, сочувственными. Михаил вздрогнул, но убирать руку не стал. Наоборот, он вдруг сам ухватился за руку девушки, сжимая ее пальцы, но сделал это так, чтобы не доставить ей боль.

— В Париже мы были с Палами, — начал свой рассказ Михаил, нежно сжимая теплую мягкую руку ангелессы. — Ей стало хуже, и Габриэль исцелил её лицо, хотя все остальное… Ну, ты и сама знаешь. Мы побывали в Мулен Руж, а потом хотели пойти в Нотр Дам-де Пари, но перед этим Собором Палами встретила свою сестру, за которую продала душу. И, когда Палами её увидела… Я стал её успокаивать, когда нервы невестки сдали в очередной раз. Габриэль посоветовал мне сводить её в парк Монсо и там уже обо всем подумать. Мы так и сделали. Мы пошли в этот парк. И там…

Старший архангел резко замолчал. Марселина, которая до этого внимательно слушала собеседника, вопросительно вскинула бровь, не понимая, почему Михаил резко замолчал. Но она не стала торопить архангела, видя, как ему трудно продолжить.

— И что было там? — тихо спросила ангелесса, когда молчание затянулось.

Держа архангела за руку, Марселина вдруг почувствовала все эмоции Михаила, его страдания и вину.

— А дальше… — Михаил продолжил рассказ, набрав воздуха. — А дальше… Я её поцеловал… Это было тепло, странно и нежно…

— Что вы сделали?!

От неожиданного признания Михаила, Марселина впала в шок. Первые минуты девушка пыталась переварить то, что услышала от Михаила и пытаясь уложить все это в голове. Неожиданное признание её собеседника, повергло ангелессу в огромный шок, и девушка ничего не могла сказать. Она ожидала услышать от архангела все, что угодно. Но чтобы такое…

В помещении повисло молчание. Марселина думала, что отвечать Михаилу, а Михаил уже сомневался, правильно ли он поступил, рассказав все девушке.

— Знаешь, Михаил, а ведь я тебе говорила. Вот не говори мне сейчас только что-либо. Я тебе однажды сказала, что твои чувства к Палами до добра не доведут, и я оказалась права. Знаешь, я как будто в воду глядела… Я тебя предупреждала, говорила: «Доиграешься, Михаил». Почему я тебе не сказала, чтобы ты был острожным? Может быть потому, что архангелам не стоит напоминать о безопасности? Что даже маленькие детки знают, что отбирать чужие игрушки — плохо… Я не говорила тебе, чтобы ты был осторожным, я думала, ты сам это знаешь и понимаешь. Но, видимо, я просто ошиблась. И тебя нужно было не только предупредить, но и лекцию прочитать, чтобы не трогал игрушки братьев! Ну, это метафора. Ты должен быть хоть немного подумать своим котелком, кто такая Палами. Ты должен был учесть, что она немного неадекватная, она не соображает, что творит. Демон решается на суицид?! Да где это видано? Демон молит тебя о смерти? Ладно, она… Но ты… Ты должен был сразу унять любовный жар, погасить ту искорку, которая горела, пока она в пламя не превратилась. Но ты этого не сделал, в итоге вот что получилось. Я не знаю, что тебе тут сказать или посоветовать. Я не имею над тобой власти, и права осуждать тебя не имею… Мне ещё голова моя дорога.

Михаил удивленно смотрел на девушку, не решаясь её перебивать. На последней фразе архангел нахмурился. А Марселина тем временем продолжала: