Пока цветет жасмин (СИ)

— Это жизнь, Михаил… Просто жизнь и судьба. А что плохого в чувствах и эмоциях? Это же хорошо. Я очень долго жил среди людей, Михаил, и кое-чему у них научился. Например, научился чувствовать, научился не скрывать свои эмоции. Ангелы не могут быть безэмоциональными существами. Нет, могут конечно, но… Если ты архангел. Разве нет чувств у Люцифера? Есть, да ещё какие! Он любит. И я уверен, что, если бы Люцифер был на свободе, он бы не сотворил Апокалипсис, потому что теперь ему есть что терять – его любовь… И это ещё раз доказало мне, что Дьявол способен на чувства. И у меня есть эти чувства. И у тебя есть. Просто ты вот, как только Отец нас создал, внушил себе, что эмоции и чувства неприемлемы для ангелов. Они ведут к поражению, к неповиновению… И отчасти это правильно. Я же не спорю. Ангелы не должны ничего чувствовать на войне. Они солдаты, ведомые, созданные воевать за своего генерала и исполнять приказы Святого воинства. Созданные просто выполнять приказы, твои, мои… Но ты — архангел. Неужели ты не можешь чувствовать, Михаил? Я сейчас говорю именно о любви. Отношения с Марселиной у вас долгие, и я же знаю, как вам хорошо. Я стал свидетелем вашей ссоры, но и был свидетелем того, как она говорила тебе, что ты добрый и хороший и всегда её поддержишь. Она доверяет тебе, а ты доверяешь ей. Я бы сейчас тебе посоветовал просто уйти. Сходить на какое-то твое тайное местечко, на то место, где ты можешь побыть в гармонии с самим собой, где тебя никто не найдет. Просто сядь и подумай. Откинь все, откинь все мысли о проблемах, все свои задачи, проблемы. Послушай то, что говорит тебе именно сердце. А разум пока пускай подождет.

Архистратиг слушал монолог младшего брата, ничего не говоря. Он стал думать над словами брата, и понимал, что младший архангел во всем прав. Михаил задумался, а затем в голову полезли непрошеные мысли о Палами и о том, что произошло ранее.

«Знал бы ты, мой младший брат, что натворили мои эмоции и мои чувства… Что сотворили с Палами, и что теперь ей грозит… Знал бы ты, какие эмоции я испытывал, ещё когда с ней в одной клетке сидел. И потом, когда повел её в парк Монсо по твоему совету… Я последовал твоему совету, Габриэль, и знал бы ты, что натворили мои эмоции и проклятые чувства… Я остановился. Я осознал все, но было уже поздно. Назад уже пути нет. Я должен был остановиться ещё там, когда с Люцифером в клетке сидел. Но я не смог… И вот что получилось»

— Так что ты будешь делать? Ау, Михаил!

Из раздумий старшего архангела вывел голос Габриэля.

— Ты прав, — согласился он. — Я должен побыть наедине с самим собой, все взвесить и обо всем подумать. Мне нужно обдумать, как мне поступать дальше и что мне вообще делать. Мне нужно побыть в гармонии с самим собой и чтобы меня никто не тревожил.

— Правильно, Михаил. Так и сделай. Кстати… Не хотел его тебе показывать, но может это тебе поможет разобраться в собственных чувствах, услышать свое сердце и подумать ним, а не головой.

В руках Габриэля появилась какая-то толстая тетрадь. Младший архангел протянул её старшему брату. Тот бережно взял тетрадь и открыл её.

— Что это? — спросил архистратиг, смотря на первую страничку.

— Дневник Марселины, — ответил младший архангел, потупившись.

Михаил нахмурился, а затем закрыл тетрадь, не листая её дальше.

— Разве я не учил тебя, что чужие вещи брать нельзя? Нельзя брать личное, такое вот, что дорого. — В голосе Михаила появились металлические нотки.

— А я и не брал! — начал оправдываться сладкоежка, сосредоточенно изучая землю. — Я не брал ничего без спроса!

— Тогда откуда у тебя её дневник?!

Габриэль хитро усмехнулся и поднял глаза.

— И что ты интересное читаешь, м, Эсфирь? Покажи! Мне же интересно.

Ангелесса Эсфирь сидела в Небесном Саду и внимательно листала какую-то тетрадь. Где-то вдалеке садовник Джошуа поливал цветы, мимолетом поглядывая на ангелессу. Красивую прическу ангелессы пытался растрепать легкий, теплый ветерок. Где-то в фонтанах журчала вода, настраивая на спокойные и неспешные мысли.

— А зачем тебе? Габриэль, иди куда шел. Это личное.

— Ну, нужно личное читать в другом месте, а не в саду Иешуа, в котором часто гуляют все ангелы. Это же самое популярное место в Эдеме! А ты тут личное читаешь… Дразнишься!

— Облизывай свою конфету на палочке, а мое не трогай! — коротко ответила Эсфирь, пряча тетрадь.

— Ну, дорогуша, покажи мне её. Ну, пожалуйста. Тем более тебе напомнить, что ты мне должна, карамелька?

Эсфирь вздрогнула. Ангелесса вскочила с лавочки и спрятала тетрадь за спину. Девушка почувствовала, как щеки наливаются тяжелым румянцем, а сердцебиение усиливается. Только не это. Как она вообще могла забыть, что должна Габриэлю? Причем должна немало. После того, как девушка проиграла Фокуснику в ландскнехт, она дала себе четкую установку: никогда не играть в карты с Локи, но долг от этого не исчез.

— Габриэль, прошу тебя, будь снисходительным ко мне. Это не мое…

Сладкоежку история начинала все больше интересовать. Он достал леденец на палочке и сунул его за щеку.