Пока цветет жасмин (СИ)

— Что? Она мне изменила! Изменила с моим братом - твоим возлюбленным, между прочим! И ты говоришь, что она меня любит? Да, она изменила мою жизнь, да, я полюбил ее всем своим прогнившим сердцем. Но теперь мое сердце разбито на мелкие осколки, и оно снова почернело, и пустота теперь заполнена гневом! Михаил сделал мне больно, и я ему тоже сделаю больно. Я буду пытать тебя без горечи и без жалости! Знай это, Марселина!

Ангелесса с ужасом смотрела на Люцифера. Она была сильной, язвила там, где другие плакали и смеялась там, где другие впадали в депрессию. Но сейчас, находясь в полной его власти, ей впервые за долгое время стало страшно. Хотя подчиняться мучителю она все-таки не собиралась.

— Ну, так что? Будешь отвечать на мои вопросы? — поинтересовался Падший и посмотрел на пленницу.

— И не подумаю! — в тон ему ответила Марсель.

— Эх, а я старался быть добрым, — покачав головой, произнес архангел и с силой вонзил в плечо ангелессы узкий клинок.

Марселина не удержалась от крика. Ухмыльнувшись и прикусив нижнюю губу, Падший провел кончиком лезвия по щеке пленницы. Вниз побежала струйка крови. Ангелесса зажмурилась, чтобы не видеть глаз Люцифера - в них она видела адское пламя.

А Люцифер продолжил наносить аккуратные порезы на лице и плечах Марселины. Он упивался ее стонами и страхом. Это напомнило ему времена, когда он пытал мерзких людишек, наполняя ад истошными криками, предсмертными хрипами и беспредельным ужасом.

— Ну же, ответь, Марселина. Михаил тебе определенно все рассказал. Как он влюбился в мою Палами, как он поцеловал ее, как он ухаживал за ней. Хотя как поцеловал я знаю. Мне сообщила одна мерзкая, рыжая демоница. Она засняла все на планшет и мне показала. Но ты мне должна рассказать, как вспыхнули чувства любви Михаила к Палами! Мне больно это слушать, но ты должна мне рассказать, — прорычал архангел и сильнее надавил на клинок.

Ангелесса вскрикнула, а Люцифер удовлетворенно улыбнулся. Он возвращался в свою стихию, снова чувствуя себя палачом, и ему определенно это нравилось.

— Ты мог спросить все у Палами или Михаила! Я тебе зачем?! — задала вопрос Марселина, стараясь побороть боль.

— А я хочу причинить боль и разбить сердце Михаилу! Чтобы он чувствовал то же самое, что и я, когда увел у меня Палами, — перехватив клинок поудобнее, ответил Люцифер. — Ну же, говори!

Он вонзил клинок в бок девушки, прокрутил несколько раз, а затем посмотрел на неё. Марселина кусала губы, стараясь не кричать. Не доставлять своему мучителю этого удовольствия.

— Я тебе ничего не скажу, упертый ты баран! Какой же ты эгоистичный! — крикнула ангелесса, и сильный удар по лицу заставил ее до крови прикусить губу.

— Ну, что есть, то есть, — ухмыльнулся Светоносный и, отложив клинок, схватил блондинку за волосы. — Говори, или будет еще хуже!

Блондинка молчала, и тот, стиснув зубы, в третий раз её ударил по лицу с такой силой, что гладкое кольцо на его пальце разодрало кожу на скуле.

— Я в последний раз спрашиваю, Лина - что ты знаешь об отношениях Палами и Михаила? — Люцифер опять взял кинжал и, не дождавшись ответа, по рукоять вонзил лезвие в бедро ангелессы.

Марселина дернулась и попыталась пнуть Люцифера, но промахнулась.

— Ты эту штуку не туда пихаешь. Ох. Я люблю ролевые игры. Давай, тигра, накажи меня, — прошипела ангелесса, заставляя Дьявола все больше злиться.

Оттолкнув пленницу, Люцифер взял со стола кувшинчик со святым маслом и тоненькой струйкой начал лить его на оковы, обхватывающие запястья ангелессы. Марселина закричала, когда масло коснулось кожи. Стекая вниз, оно причиняло гораздо б[о]льшую боль, чем порезы и раны от кинжала.

— Ну, ответ меня не устроил, милая. Ещё раз спрашиваю: что было между моим старшим братом и женой? Отвечай, потаскушка маленькая! Или тебе жить надоело?! Я могу тебя сейчас как последнюю муху прихлопнуть.

— Ничего я больше не знаю! Давай, красавчик, ещё сильнее. Полей меня маслом, устрой мне спа-салон и любовные игры. Мужчина, поднявший руку на женщину, подобен мужчине, поднявшему член на мужчину. Вот! — прохрипела сквозь боль ангелесса и сплюнула кровь.

Люцифер оскалился и резким движением выплеснул остатки масла на рану на плече. Марселина уже не могла сдерживать крик, и Падший поморщился.

— А в объятиях Михаила ты сильнее кричишь? — Люцифер взял следующий кувшинчик. — Проверим, насколько у тебя сильный голосок?

Широкая струя масла, стекающая по израненному животу и ногам, задымилась, перемешиваясь с ангельской кровью. Ангелесса закричала так, что все-таки сорвала голос.

— Говори, или тебе мало?!

— Я ничего не знаю… Я тебе клянусь своей жизнью… — почти неслышно прошептала Марселина и бессильно повисла на цепях.

Падший прищурился.

— Эй, Марселина, еще рано в обмороки падать, — Люцифер дал ей сильную пощечину, а потом взял ведро с водой, устроив пленнице очередной душ. — Веселье только началось! На улице еще только ночь! Чего это ты уже спать собралась?

— Ночь наступила, солнце зашло, пусто в постели — не хорошо! — Даже в таком состоянии ангелесса находила в себе силы язвить.