Пока цветет жасмин (СИ)

Он встал с травы и сладко поцеловал возлюбленную. Палами заулыбалась и поддалась сладкому поцелую Люцифера.

— Хочешь секрет? Знаешь, почему это созвездие назвали Большой Медведицей? Я когда-то задал такой вопрос Габриэлю, а тот ответил, потому, что она похожа на медведя. Я засмеялся тогда и сказал, что младший братишка ошибается. Есть легенда о критских нимфах, которых младенец-Зевс также превратил в медведиц, пряча от Кроноса, а затем перенёс на небо в виде Большой и Малой Медведиц. Вот поэтому его так и называют.

— Интересно… Люц, мне так с тобой хорошо…

— Я знаю, милая, я знаю, — прошептал архангел, убрав прядь волос с лица девушки.

— Люцифер, а расскажи про Карфаген…

Я посмотрела на дождливое ночное небо сквозь стекло. Над домом летают птицы. Везет им… Они свободные, вольные, они не в клетке… А я… Я не такая… Я лишена свободы и нет воли. Но не это меня тревожит. Самое страшное — Люцифера рядом нет.

Палами сидела на подоконнике и выводила пальцем, на запотевшем стекле, буквы. Просто слова… В этот день она немного поругалась с Люцифером.

— Палами? — послышался тихий шепот за спиной демоницы.

— Что? — вопросительно поинтересовалась она, продолжая рисовать.

— Ты помнишь?

Пройс только грустно улыбнулась и произнесла:

— Помню, Люцифер, я все помню…

Дьявол подошел к девушке, взял ее подбородок двумя пальцами и повернул в свою сторону.

— Можно я попробую?

— Ты как ребёнок, Люцифер. Попробуешь порисовать?

— А я и есть ребёнок, — с ещё большей улыбкой ответил он и нежно взглянул на демоницу. — Нет, просто попробую…

Палач Ада снова улыбнулась. Люцифер потянулся к ней, нежно коснулся ее губ своими. Она слезла с подоконника и полностью расслабилась. Демонша доверилась архангелу.

— Я тебя люблю, — осторожно прошептал Люцифер сквозь поцелуй.

— Я знаю, Люцифер. Я тоже тебя люблю! — Девушка отстранилась на секунду, взглянула в его голубые глаза и рассмеялась.

— А теперь я порисую с тобой на стекле, — уже весело проговорил Светоносный, нарисовав пальчиком на стекле вилы.

Палами только взглянула на рисунок любимого и засияла от счастья.

Недавно стоило протянуть к любимому руку, и он через мгновенье обнимает тебя, а сейчас его образ пропадает на моих глазах. Когда он касался меня, даже мимолетно и случайно, по моему телу пробегал разряд тока. Он заставлял меня улыбаться и радоваться пустякам. А его голубые глаза настолько пронзительны, что мое сердце трепетало, когда он смотрел на меня.

Взглянув на погоду за окном, я осознала, что эта погода под стать моему настроению и тоске по Люциферу. Сильный ветер вырывает с корнями деревья, так же, как Михаил оторвал меня от любимого, и мое сердце от адской боли разрывается на части. Капли дождя, это мои пролитые слезы от моего расставания с Люцифером.

Смахнув слезинку, я вспомнила, как Люцифер обнимал меня, так трепетно и осторожно, будто я испарюсь, или растаю в его объятиях. Как он меня целовал, нежно, с решительностью, с жадностью, будто меня у него отберут.

Я открыла окно. Холодный ветер проник в комнату, но я не почувствовала его. Мне было жарко. Мое лицо горело от горячих слез. Мне было ужасно больно душевно. Только сейчас я осознала, что с Люцифером мы одно целое, и когда его рядом нет, это все равно, что половину от меня оторвали. Для меня Люцифер смысл моей жизни.

Совсем недавно я могла свободно бегать по зеленой траве за руку с Люцем, звонко смеяться, утопать в объятьях Люцифера, чувствовать его дыхание и сердцебиение, а теперь… Теперь все рухнуло и пропало, как сон… Как будто ничего и не было.

— Все сидишь? Может, поешь? Почему не спишь?

По голосу я узнала, кто решил посетить мое заточение. Я даже не взглянула на Михаила.

— Что тебе надо? — холодно спросила я и начала снова вытирать слезы.

— Палами, не изводи себя! — нравоучительно начал Михаил и стал медленно приближаться ко мне. — Я тебе снова объясняю, что Люцифер должен умереть. Если он умрет, то не случится Апокалипсиса, и не будет катастрофических последствий. И человечество не пострадает.

— Да? Никто не пострадает? А как же Люцифер? Как же я? Я ведь люблю его, а ты у меня отбираешь мое счастье. — В порыве гнева я спрыгнула с подоконника и на пару шагов приблизилась к архистратигу. — В конце концов, Михаил. Твое сердце тоже страдает и рвется на части, оттого что в скором времени причинишь боль самому дорогому тебе человеку!

После моих слов взгляд старшего архангела изменился. Он наполнился любовью и добротой, но после того как архистратиг медленно закрыл глаза, а потом их открыл, взгляд снова стал холодным и равнодушным.

— Таков приказ Отца, — ровно сказал Михаил, а потом посмотрел мне в глаза. — Я выполню приказ, Палами.

Сердце больно сжалось, и я, не выдержав последних слов, в порыве злобы, схватила со столика раритетную вазу и швырнула ее в Михаила. Издав жалобный звон, ваза разлетелась на десятки осколков. Подняв взгляд туда, где стоял архангел, я заметила, что деверь исчез. Всхлипнув, я закрыла лицо ладонями и в голос расплакалась.